– Благодарю вас, господин Кара. – Иван Федорович сделал вид, что верит каждому слову допрашиваемого и, более того, весьма ценит его откровенность. – Итак, вы приехали в магазин Хлебникова, чтобы купить своей невесте подарок. И что, купили?
– Да, – ответил Кара.
– Что именно вы купили?
– Колечко с брильянтом, жемчужное колье и часы.
– И все? – поднял брови Иван Федорович.
– Да, все, – недоуменно посмотрел на него Кара.
– А серебряный портсигар и серебряную спичечницу вы где приобрели? – осторожно спросил Воловцов.
– Ах да, забыл. Портсигар и спичечницу я тоже купил у Хлебникова.
– Для себя, надо полагать? – задал на первый взгляд весьма глупый вопрос судебный следователь.
– Конечно, для себя! А для кого же еще?
«А почему ранее он скрывал, что купил портсигар и спичечницу в магазине Хлебникова? – сам себе уже задал вопрос Воловцов, для вида листая памятную книжку, дабы хоть как-то заполнить возникшую паузу. – Не потому ли он не хотел говорить о спичечнице и портсигаре, что эти покупки были сделаны исключительно для себя? Как и меховое пальто, о котором он на предыдущих допросах не обмолвился ни словом. А что значат эти умалчивания? Лишь одно: если бы в семье вскрылся факт хищения денег из сундучка в спальной четы Кара Александром, то трата денег на любимую девушку могла как-то оправдать скверный проступок. Мол, большие чувства, несказанная любовь и, как следствие этого, – полное безрассудство, которым и был вызван сей неблаговидный поступок. А вот траты этих денег на себя, пусть даже небольшой части, никакого оправдательного момента нести не могут. Напротив, покупка портсигара, спичечницы и мехового пальто подчеркнули бы корыстный интерес Александра, думающего не только о своей невесте, но и о себе. Безрассудству тут уже нет места. Здесь скорее уместен расчет, чего как раз и боялся выказать Александр, когда умалчивал о покупках лично для себя…»
– Продолжайте, прошу вас. – Воловцов поднял глаза от памятной книжки.
– Потом я поехал к портному Цыпленкову, – сказал Александр. – Я видел у него хороший смокинг и хотел приобрести его для визитов к невесте. Смокинг оказался мне немного великоват, и я велел его переделать, чтобы он был готов к вечеру. Затем вернулся домой, и мы все вместе поужинали.
– Все вместе – это с присутствием Алоизия Осиповича? – воспользовавшись короткой паузой, спросил Воловцов.
– Да. У нас так было заведено, – ответил Кара.
– Продолжайте, прошу вас, – мило улыбнулся Иван Федорович.
– Хорошо, – улыбнулся в ответ Александр. – В начале восьмого вечера я взял извозчика и поехал к портному Цыпленкову, чтобы забрать смокинг и жилет. Перед этим, по дороге к Цыпленкову, заехал в магазин Гирша на Кузнецкий мост и купил меховое пальто. Потом забрал исправленный смокинг и жилет и в начале девятого вернулся домой…
– Скажите, господин Кара, а почему в прошлые допросы вы ничего не говорили о визите в магазин портного Гирши и о приобретении у него мехового пальто? – задал вопрос Иван Федорович, мельком глянув на Кару. Но тот был спокоен, и сей вопрос судебного следователя ничуть его не смутил и не взволновал. Александр лишь вздохнул и ответил:
– Поймите мое тогдашнее состояние, господин судебный следователь. Разве мне тогда было дело до какого-то мехового пальто?! – Он поднял голову и посмотрел на Ивана Федоровича. Взгляд его был скорбен и печален…
– Да, верно, простите, продолжайте, – скороговоркой произнес Воловцов, пораженный столь искусной игрой молодого человека и его циничным отношением к страшным событиям, произошедшим год назад. Все это никак не укладывалось в голове судебного следователя, еще никогда не сталкивавшегося с такими, с позволения сказать, людьми, как этот Александр Кара. Конечно, в практике следователя Воловцова встречались и насильники, и убийцы, сердца которых были ожесточены и не имели ни сострадания, ни жалости, но по сравнению с этим Карой все они казались теперь Ивану Федоровичу просто рядовыми хулиганами…
– В начале девятого я, как уже сказал вам, вернулся домой и стал готовиться к визиту к невесте…
Начиналась самая продуманная Александром часть повествования. Конечно, он ни словом не обмолвится о том, что это именно он похитил деньги из сундучка в спальне. Не скажет, почему отослал из квартиры слугу Василия Титова и девочку Настю, заигравшуюся с Еличкой. Не пояснит, почему на кухне оказался окровавленный топор, которого уже давно обыскался дворник Федор.
Нет, Кара, конечно, правдиво и в деталях опишет картину преступления, когда он якобы побежал на крик Ядвиги и обнаружил трупы матери и сестры. Эта картина известна, она и так уже стоит перед глазами Воловцова, а ничего нового, чего бы не знал Иван Федорович, Кара не скажет.
Почему, например, он был столь встревожен, узнав, что Ядвига жива? Не потому ли, что, придя в себя, она могла назвать имя убийцы? Его, Александра Кары, имя.
Зачем после совершения злодеяния Александр так ждал Василия? И не раз обмолвился об этом посторонним людям?
Задавать ему эти вопросы бесполезно. Равно как и выслушивать его ложь, загодя приготовленную и отрепетированную до тонкостей интонаций. Поэтому Иван Федорович, пока Кара описывал картину преступления и свои чувства при виде ее, углубился в размышления по поводу обнаружения на кухне топора и задержавшегося слуги Василия Титова.
Как топор оказался на кухне?
Зачем Кара (и никто иной) принес его в кухню, совершив свои ужасные злодеяния? Ведь он не мог не знать, что нахождение топора в кухне вызовет к нему со стороны следствия дополнительные неприятные вопросы, а то и вовсе может послужить изобличающей его уликой. К чему же так глуповато рисковать?
А может, он специально принес туда топор? Если так, возникает очередной вопрос: для какой цели?
Для совершения еще одного злодеяния, которое он не успел совершить?
А что он не успел сделать?
И тут Воловцова словно пронзило молнией. Он даже вздрогнул, чем заставил замолчать Кару.
– Продолжайте, продолжайте, – механически произнес Иван Федорович и снова углубился в размышления…
Он хотел убить и Титова! Вот почему в кухне был обнаружен топор… Он поджидал там слугу, чтобы убить и его! Но его чем-то спугнули, и завершить план до конца не удалось… Вот почему он не единожды обмолвился о «Ваське, которого невесть где носит!»
Иван Федорович поднял голову и посмотрел на Кара. Тот рассказывал уже о том, как привел доктора Бородулина и тот стал помогать Еличке…
– А вы и правда задушили бы своими руками человека, который сделал все это? – задал вдруг неожиданный вопрос Воловцов.
– Правда, – твердо и весьма убедительно ответил Александр. – Ведь он убил мать, которую я очень любил, сестру, покалечил Еличку и вообще принес столько горя нашей семье, что…