– Когда же все-таки мы его найдем?
– Уж точно до высадки экспедиции.
– Что ж, подождем. Немного осталось… А твари, знаете ли, в прекрасном здравии…
– Это радует. И они – создания Божьи.
– Что ж, пойду принимать лоцмана.
Неммерт удалился. Не прошло и получаса, как судно пришвартовалось к берегу. Рассматривая окрестности, пассажиры спускались по трапу. Вся пристань была завалена разнообразным товаром: тюками табака, кувшинами с оливковым маслом, пенькой, бурдюками с вином…
Вокруг стояли белые, кубические жилища с плоскими крышами, утопающие в садах из померанца, апельсина и кактуса. Дома так густо нагромождались друг на друга, что, казалось, будто целый квартал составлял одно единое, разбитое на ячейки здание. Отсюда уже начиналась настоящая пустынная Азия, сильно напоминающая по цвету своих львов, живущих в придворных зверинцах, – ленивых и сонных. Улицы, как и везде на Востоке, были узки, кривы и представляли собой сплошной лабиринт.
Вокруг суетился народ, по внешнему виду он почти не отличался от константинопольской толпы. Мужчины носили турецкий костюм: куртку, шаровары и феску. Женщины, закутанные в белые покрывала, прятали лица в разноцветных платках, оставив только глаза.
Туристов местные жители рассматривали с большим любопытством. Взгляды сильной половины населения останавливались на представительницах прекрасного пола. Спасаясь от довольно откровенного внимания, многие русские дамы норовили держаться за спинами спутников, и лишь Капитолина Емельяновна Матрешкина, крепко сжимая в руке ладошку дочери, неустрашимо продвигалась вперед. Зазевавшиеся встречные арабы, не успевшие вовремя уступить ей дорогу, отлетали от массивных женских плеч, как сухой горох от египетской пирамиды.
Зато госпожа Слобко, обойденная мужским вниманием на пароходе, теперь порхала бабочкой. На ее щеках горел румянец, а к походке добавилась вертлявость. Она приветливо улыбалась каждому нескромному взгляду, направленному в ее сторону, и разве что не делала книксен.
Проводник где-то затерялся, и почти вся группа разместилась за свободными столиками в кофейне. Мальчишка тотчас же поднес мужчинам кальяны и свежие мундштуки. Подали кофе в таких микроскопических чашечках, в каких в России не стали бы пить даже водку, посчитав это форменной насмешкой. Сласти всевозможного вида, фрукты и вино надолго расслабили туристов. К исходу второго часа появилось еще несколько человек из состава членов экспедиции, которые с удовольствием заняли свободные места. Заметив на лицах русских гостей легкий оттенок скуки, хозяин заведения трижды хлопнул в ладоши, и тотчас же раздались звуки рожка. Неожиданно, будто из воздуха, возникла миловидная девушка, извивающая гибкий стан в арабском танце. Ее глаза то подергивались влагой, то искрились каким-то томным завораживающим светом, а то грустно тускнели. Вышитое бисером платье молодой красавицы было украшено медными и серебряными монетками. Ардашев бросил ей щедрую горсть пиастров. Его примеру последовали остальные. Закончив долгий танец, она быстро собрала деньги и, метнув благосклонный взгляд на присяжного поверенного, так же внезапно исчезла, как и появилась.
– Не понимаю я этих магометанок, – в сердцах выговорила Вероника Альбертовна. – То они ходят закутанные с ног до головы, а то трясут бюстом и крутят голым животом так усердно, что в самую пору в «Мулен Руж» выступать. Наша удалая и развеселая «барыня» – поминальная молитва по сравнению с этими срамными плясками!
– А по-моему, ты слишком предвзято относишься к их культуре.
– Нет, я просто иначе воспитана.
– Тут я с тобой согласен. – Понимая, что самое время сменить тему разговора, Клим Пантелеевич придвинул небольшое блюдо. – Предлагаю попробовать вот это пирожное. Ты и не заметишь, как оно растает во рту.
Супруга последовала совету и совсем по-детски улыбнулась, встретившись глазами с прямым солнечным лучом, пробивавшим себе дорогу сквозь листья фикуса.
– Надо же, на исходе сентябрь, в России уже заморозки ночью, а здесь лето все не кончается…
Безмятежно-ленивое спокойствие праздной публики нарушилось внезапным появлением бегущего человека. И это сразу привлекло внимание всей улицы. На ленивом Востоке не принято торопиться. Несдержанность и спешка – спутники слабости, а достойному господину суетиться не престало. Удивление добавлял еще и тот факт, что бегущий был не араб, индус или иудей, а европеец. А если еще точнее – русский пассажир с только что пришвартовавшегося корабля под названием «Королева Ольга». И фамилия его была – Бранков. Присяжный поверенный, понимая, что оператор направляется к нему, поднялся из-за стола.
– Что случилось, Александр Осипович? На вас лица нет.
Едва отдышавшись, тот начал рассказывать:
– Дело в том, что мне удалось отыскать химикаты для проявления пленок. Естественно, их не нашлось в здешних мелочных лавках, но на соседнем английском пароходе я встретил коллегу с одной британской студии. Он плывет в Египет снимать фильму про царицу Клеопатру… Но суть не в этом. Получив от него препараты, я уже поднялся к нам на борт и прошел по коридору, как вдруг увидел, что из моей каюты выходит какой-то тип. В руках он держал коробки кассет. Заметив меня, он побежал. Я ринулся за ним. Он выскочил на палубу и у самой штурманской рубки выбросил их за борт. От неожиданности я оторопел и остановился. Этого ему оказалось достаточно, чтобы улизнуть в коридор и спрятаться в одной из кают.
– А в какой именно?
– В том-то и дело, что я не сумел этого выяснить. Я принялся дергать все ручки, но что толку? Двери заперты, пассажиры – на берегу. Я пытался уговорить стюарда достать запасные ключи, но он сказал, что без разрешения капитана ничего не откроет. А его как раз-то и не было… Тогда я решил найти Асташкина. Еще светло, и он мог бы опуститься на дно и поднять наверх уже отснятый мною материал. Возможно, мне удастся спасти пленки, так как алюминиевые футляры достаточно надежны, – он грустно вздохнул, – хотя, конечно, для морских погружений они не предназначены.
– Выходит, боится злодей вашей фильмы, а? – Ардашев огляделся вокруг. – Вы не поверите, но в кофейне присутствуют все пассажиры первого класса!
– Не может быть! – воскликнул Бранков. – Но кто же тогда копался в моих вещах?
– Я думаю, тот же, кто совершил убийство в Константинополе, пытался бросить вас под гребные винты и ухитрился оказаться здесь раньше, чем вы.
– Вот так реприманд! И что же делать?
– Будем доставать пленки.
Остальная часть вояжеров сгорала от любопытства, наблюдая с мест за разговором не на шутку встревоженного киношника и присяжного поверенного.
Ардашев подошел к столику, за которым сидел Асташкин.
– Виктор Павлович, не уделите ли мне несколько минут?
– Всеконечно-с! Что-то стряслось?
– Вы правы. За бортом оказалась кассета с только что отснятой фильмой, и, по всем вероятиям, нам не обойтись без вашей помощи.