Да, собственно, бесконечная каверна «Манила-отеля» звенела и пела практически уже каждый вечер: бал дебютанток, прием «Ротари-клуба», просто субботние танцы… сначала вся разноцветная толпа приглашенных превращает в весенний сад все пространство между портье и баром, потом длинные платья и фраки втягиваются в увитую цветами арку «Фиеста-павильона». Но меж полом, зеркалами и люстрами еще долго летают и прыгают хрустальные шарики смеха.
Пройти сквозь этот нескончаемый праздник всегда трудно, а сегодня…
— Это же она! Теофисто, это она! Госпожа де Соза?
Остановила меня незнакомая и относительно зрелая дама в местном варианте фрака для женщины, терно: бледно-кремовая юбка колоколом до пола, рукава — как вертикально вздыбленные крылья или, скажем, как два веера, чуть не до уровня уха. И еще на шее… ого…
— Ведь это вы — наша сестра из далеких британских краев? Теофисто, иди же сюда, не дай ей уйти!
Если вы встречали когда-нибудь смуглую принцессу, называющую вас сестрой, то это примерно то же самое.
— Я же вас видела раньше в отеле — и что это вы всегда проскакиваете мимо праздника, ведь ваше место здесь, с нами, дорогая Амалия, если я могу вас так называть! Или ваши британцы приучили вас к «мадам» и «мисс»? Боже, как вы живете среди них. Ведь вы!..
Тут она перешла на театральный шепот:
— Это правда, что вы самая богатая женщина всей Британской Малайи?
— Но это не совсем так! — возмутилась я. — Есть еще три-четыре китайца, которые вообще непонятно сколько имеют денег.
— И у нас тоже есть такие! — захохотала принцесса. — Я Виктория де Морено, да просто Вики — для вас. А британцы, о них я не говорю даже, понятно, что они уже… Ммм… И при этом (Вики округлила глаза) — при этом там, на своей земле, вы не можете войти в некоторые отели?
— Войти — могу. А все прочее — проще купить себе отель.
— Ну, вы не поверите, но еще года два назад так было вот здесь, здесь (она потопала атласной туфелькой по полу «Манила-отеля»). — Но наш президент пришел как-то сюда вместе с губернатором Мэрфи, а это его друг, — и вы поверите, что Мэрфи может победить Кесона в танго? Вошел, занял лучшие места, пригласил на прочие кресла компанию таких же, как мы… Как вы, наша дорогая сестра.
— Сестра?
— Но вы же — местиса! Испанская кровь…
— Португальская…
— Ммм, ну да, плюс малайская и прочая. Вы местиса!
Я и есть местиса? Это было для меня открытием. А тут еще мою руку принялся целовать красавец во фраке.
— Господин банкир, вы так храните секреты ваших клиентов?
— Да как вы могли подумать на скромного банкира такую жуткую вещь! Я же не назвал точную сумму всего вашего состояния, которая мне вообще-то и неизвестна. Но когда по ту сторону океана, услышав ваше имя, расширяют глаза так, что видно по эту сторону! И вообще, я сказал лишь Вики, я ей все же родной брат. Изложил общую ситуацию, без деталей.
— А она — только своей подруге… Хорошо, господин Морено.
— Теофисто. Тедди.
— Ну да, я же ваша сестра. Ситуация понятная.
— Понятная, — вмешалась Вики. — Надо загладить твою профессиональную ошибку, Тедди. Знаете что, Амалия, для начала вы получите завтра приглашение на заседания нашего женского клуба. У нас будет выступать женщина-авиатор Рут Лоу, потом какой-то гений пера объяснит нам, что это такое — зарабатывать себе на жизнь писанием в газеты и журналы. Должно быть завлекательно. Так, еще вы получите приглашение ко мне домой через пару дней, на садовую вечеринку. Неформальная одежда. А вот такие штуки, как бал Кахирап, — это придется постараться. Главное событие года. Но — мы постараемся!
— Кахирап?
— Его дают висайцы, сахарные бароны с Негроса. Сла-адкие люди! Абсолютно феодальные. Вот на этом балу будут просто все. Хотя — Дейзи Хонтиверос и сегодня здесь, вон стоит. Сестры Мадригал…
К этому моменту нас, впрочем, окружал целый букет терно, бальных платьев и фраков. Вики одновременно объясняла, кто я такая, и тараторила мне эти великие имена: Франсиска Тирона де Бенитес, Пилар Идальго Лим…
Пилар — ученая дама — расспрашивает меня, начала ли я учить тагальский язык, а если нет, то почему. Отвечаю, что уже знаю «бахала на», то есть «как-нибудь само обойдется», очень филиппинское выражение. И вот еще сегодня при мне кое-кого назвали интересным словом — «бастуза».
Пилар Идальго Лим в ужасе поднимает пальцы к вискам.
— Это что, из тех слов, которые не говорят в «Манила-отеле»?
— Тут говорят что угодно, но это очень, очень сильное слово. Означает «жестокая», но раз в двадцать сильнее. Ой-ой. Этой вашей знакомой пришлось, наверное, очень постараться, чтобы ее назвали «бастузой».
Тут ко мне подводят молодого красавца Франсиско Дельгадо… А вот — София Урданета.
— О! — воскликнула я, оказавшись лицом к лицу со строгой седоволосой дамой — тоже в терно до пола. — Да я же знакома с одним из ваших родственников, Эдди. Мы познакомились прямо здесь.
Дама посмотрела на меня с грустью и проделала классический маневр — пожала мне руку, но одновременно начала отодвигаться, тонуть в толпе.
Что ж, будем совершать ошибки.
— Я не ошиблась? Такой есть, и он Урданета?
— Есть такой мальчик, — устало сказала сеньора София. — Он Урданета.
Тут Вики с ее очевидным чутьем просто растащила нас в стороны, представила кому-то еще, начался разговор о счастливых британских дамах, которые могут видеть «нашего генерала» хоть каждый день…
Зарыдали скрипки, понеслись по залу мальчики в белых мундирах, а я прорвалась, наконец, в свое тихое крыло, на верхний этаж, в пустые комнаты с тяжелыми занавесками.
Подошла к шкафу, прикоснулась к платьям.
Его не будет на этих балах.
Или — сделать так, что будет?
А после бала — это же так просто. Музыка качает и поднимает над паркетом. На нас смотрят дамы в терно, банкиры во фраках и мальчики в белом, музыка гремит. Потом — взять за руку, привести сюда, сбросить бальное платье… Остаться в тяжелом гриме и драгоценностях…
Боже, мне тридцать пять, он увидит размазанные губы, следы резинок на моей коже, никогда, никогда! Но если никогда — то когда же?
Ну, вот что, говорю я себе. И иду к телефону.
— Элли, вы можете соединить меня с Пенангом? Стрейтс-Сеттлментс, Британская Малайя, это где Сингапур, только далеко на севере. Элистера Макларена или… или Мартину… кого угодно. Да хоть через Лондон соединяйте! Извините, Элли. Это моя семья. Срочный случай. Да, я в комнате, я жду.
И я жду. И я смотрю на пачку телеграмм, под каждой из которых стоит «Элистер». Смотрю на даты. Отправляются оттуда ровно раз в три дня. Так не бывает. В каждой одна строчка, одного размера. «Все великолепно, дожди стеной». «Дети счастливы, пытаются читать». «Не увлекись симпатичными манильцами». Да, это писал он, но — неужели все сразу, заранее? И потом кто-то раз в три дня…