* * *
В такие моменты ему нужно было общение. К черту психологов! Ему нужен был живой человек, который будет слушать его просто так, не поглядывая на часы с мыслью о деньгах. Ему нужна была Вера.
«Стоп! Тебе точно общение нужно?»
Да, действительно, она привлекала его как приятный собеседник в самую последнюю очередь.
«Вот так-то, дружок. К чертям болтовню! Да здравствует хороший трах!»
От подобных мыслей ему стало стыдно. Нет, с Верой он не сможет разговаривать, чтобы не посмотреть на ее красивую грудь. Тут нужен кто-то… Стасыч? Нет, только не он. Неприятный человек, да еще и при исполнении.
«На моем участке должен быть порядок», – вспомнил Сысоев его гнусавый, будто на носу прикреплена прищепка, голос.
Выбор пал на Семена Макаровича. С этим человеком приятно общаться даже на трезвую голову, а под сто граммов сам бог велел. Дима выключил ноутбук. Он уже на полном серьезе подумывал купить печатную машинку. Но это завтра, а сегодня общение. И непременно с Семеном Макаровичем.
Дима вышел из дома и, не взглянув ни на пристройку, ни на сарай, зашагал к калитке. Ему не давало покоя уже третье исчезновение текста. Вполне возможно наличие какого-то вируса. В том, что найдет здесь приличного мастера, он сомневался. Хотя спросить не мешало бы. А что делать сегодня, например, вечером? Можно начать писать в блокнотиках. Это немного напрягало, но все же. Напрягал последующий процесс перевода текста в электронный вид. Дима всегда считал это двойной работой. Ну, раз надо, значит, надо.
Дима миновал мост. Лягушки поприветствовали его из камыша. Что-то громко плюхнулось в черную жижу, и кваканье только усилилось. В голове начали раздаваться какие-то звуки. Хлопанье дверей, скрежет металла, взрывы, женский смех, а потом и крик. И еще:
Мамочка, еще, давай, еще, ой, мамочка, как хорошо!
Эти стоны грязной женщины заглушали хор лягушек. Дима схватился за голову и побежал к магазину. Хорошо, что у здания не оказалось местных забулдыг, а то бы он не сдержался и сломал нос спортсмену. Он открыл дверь. Со звоном колокольчика шум в голове стих. Дима облегченно вздохнул и подошел к прилавку. Розовощекий малый (Никита, кажется) стоял у одной из полок с банкой кофе.
– Чего желаете?
Эта фраза поразила Дмитрия больше, чем стук дверей в голове. Он мог ждать чего угодно от продавца сельского магазина (обвеса, обсчета, хамства и грубости), но вежливость его просто сбила с толку. Если там, в Москве, Сысоев отмахивался от продавцов-консультантов с искусственными улыбками, как от назойливых мух, то здесь это порадовало его. Он улыбнулся в ответ и спросил:
– А где батька твой?
– Па-а-ап!
Внезапный вскрик пацана ошарашил еще больше, чем проявление вежливости там, где ее не ожидаешь. Но Дима, не переставая глупо улыбаться, смотрел на Никиту.
После третьего «па-а-ап» из подсобки выглянула поношенная копия Никиты.
– Чего тебя прорвало? – спросил не очень доброжелательно папа своего отпрыска, но потом, увидев клиента, расплылся в улыбке.
Сысоеву даже показалось, что щеки мужчины стали багровыми.
– А-а, Дима!
Семен Макарович все-таки вынес свое тело к прилавку и протянул потную ладошку Дмитрию. Сысоев пожал ему руку, едва подавив желание тут же вытереть ее.
– Чем я могу вам помочь, Дима?
– Бутылку водки и…
– И?
Дима не знал, как попросить Семена составить ему компанию.
– Это…
Что с тобой, Сысоев? Ты же писатель! Рассказчик! Вот и расскажи ему, как тебе хреново, что снится всякое дерьмо, что ты перепутал сон с явью и что для того, чтобы прийти в норму, расхерачил руку о подлокотник кресла. Ах да, расскажи ему, что твоя жена блядь и гребаный черновик ежедневно самоустраняется. Тут бутылкой не обойдется.
– Две бутылки и…
Смелее, Дима!
– Семен Макарович, не составите мне компанию?
– А почему бы и нет?
* * *
Они сели в подсобке на почти такую же мебель, как и та, что в зале. Семен принес тарелку с корнишонами и пакет яблочного сока. Дима налил по рюмкам. Руки тряслись. Правая, казалось, не болела, но тряслась сильнее левой. Теперь без бинтов она вроде бы даже стала поменьше.
– Ну, за что выпьем? – спросил Семен.
– Давай за тебя, – предложил Дима, стукнул своей рюмкой о рюмку Семена, к которой тот так и не притронулся, и выпил.
– Видно, дело плохо, – произнес хозяин магазина, взял стопку и пригубил.
Дима закинул в рот огурец размером со стручок гороха. Прожевал и неохотно кивнул:
– Да, не сладко.
– Расскажешь? – участливо спросил Семен.
И Дима понял, что расскажет ему все или почти все.
– Я не знаю, с чего мне начать, – виновато улыбнулся Дмитрий.
– Попробуй сначала, сынок, – ласково, по-отечески, произнес Семен.
Нет, он определенно расскажет ему все.
– Я думаю, началось все в моем детстве, в день, когда я стал взрослым.
* * *
Дима пошатнулся, схватился за прилавок – координация была утеряна с последней рюмкой, выпрямился и улыбнулся. Пьяный взгляд поискал красное лицо собутыльника, но так и не нашел. Поэтому Дима, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:
– Спасибо.
– Не за что, – подал голос хозяин магазина.
Дима не стал упускать такую возможность поймать говорящего в поле зрения. Он едва не выкрикнул: «А, вот ты где!» Снова пошатнулся и ввалился в потные объятия Семена.
– Дима, может, вас проводить? Что-то вы выглядите уставшим.
– Все нормально. Я это… ты… вы… А можно под запись?
– Дима, я же сказал, что вы можете не беспокоиться. Сегодняшняя выпивка за мой счет.
– М-м-м, – Дима растянул в улыбке губы. – Тогда завтра буду платить я.
– Хорошо. Только позвольте вас проводит Никита.
Дима пожал плечами и наконец-то отлепился от Семена.
– Тогда вперед! – Дима махнул рукой и на удивление прямо пошел к двери.
– Никитка, проводи, – сказал Семен Макарович и подал пакет с четырьмя бутылками пива. – Ох, завтра и плохо ему будет!..
Но Диме плохо стало прямо сейчас. Он едва успел добежать до угла магазина, и его вывернуло наизнанку. Несмотря на все заверения знатоков питейного дела, что после рвоты становится лучше, это ни хрена не сработало. Дима с досады ударил в кирпичную стену и взвыл. Он совсем забыл о руке. Боль пульсировала и разливалась до плеча.
– Вам помочь? – к нему подошел Никита.
– Ага, застрели меня, – пробурчал Дима, и тут же его вырвало.