Звонок уже трезвонил без остановки. Страхов не знал наверняка, что произойдет раньше: сядут батарейки звонка или он отстрелит голову полуночному визитеру.
– Какого хера тебе не спится?! – закричал Алексей, когда выскочил на улицу.
Перед калиткой никого не было, звонок умолк. Леша осмотрел дорогу, освещенную тусклыми фонарями. Никого. Скорее всего, нарушители спокойствия прятались где-то рядом, иначе бы он увидел убегающие силуэты детей. Почему детей? Что-то он с трудом представлял себе детей, вышедших на ночную прогулку. А мысль о взрослых, вытворяющих подобное, Леша просто отогнал как жуткую и не поддающуюся осмыслению.
Он еще раз глянул на дорогу. Нет, они точно где-то рядом. Эх, сейчас бы пальнуть для острастки. Хотя бы в воздух. Он решил ограничиться устным предупреждением.
– Еще раз позвоните, – крикнул Леша, – я вам яйца отстрелю!
Годится. Кто бы ни сидел сейчас в тени забора – беспризорные дети или жуткие взрослые, – остаться без яиц из-за глупой шутки не входило в их планы.
Леша вошел в дом, посмотрел в окно на калитку, запер дверь и пошел наверх, спать.
* * *
– Елкины, почему ты им ни хрена не рассказал? – спросил Сафин. Он снова был пьян, что, собственно, и подталкивало его к нравоучениям. – Ты же и сам видел, что здесь происходит.
– Я тогда был пьян, – возразил старик, но как-то неуверенно. – Я был пьян, вот и привиделось.
– Я всегда пьян! – с вызовом произнес Рома. – И что, по-твоему, мне тоже все привиделось?
Дед Семен пожал плечами. Мозг человека и не на такое способен. Особенно после злоупотреблений алкоголем. Чертов алкоголь сглаживал границы между мирами и тем самым сохранял здравомыслие, естественно, после протрезвления. Что и произошло с Семеном Игнатьевичем несколько лет назад.
– Баламут, иди домой, проспись.
– Дядь Семен, я в норме. Может, выпьем? – с надеждой спросил Рома. – Елкины, мы ж с тобой лет пять не пили.
Сафин попытался обнять Семена Игнатьевича, но тот отмахнулся и встал, опираясь на клюку.
– Вот как раз пять лет назад я свое и выпил. Иди, сынок, проспись.
Старик вошел через калитку в свой двор и, украдкой поглядывая на окна соседского дома, вошел в сени. Прошел в небольшой коридорчик справа, снял калоши и в шерстяных носках прошествовал в большую, четыре на пять, комнату. В углу, напротив входа, стоял небольшой телевизор – подарок старшего сына. Сразу у входа – диван, над которым висели портреты родных людей. Сыновья, внуки, а в центре дед Семен с Зиной. Еще молодые. Зинка красавица. Вот именно такой он ее и увидел пять лет назад на этом злополучном участке. Почему он увидел женщину, дожившую до семидесяти восьми лет, в возрасте невесты? Может, души наши остаются молодыми? Бог его знает.
Он сидел на скамейке и безучастно смотрел на колодец соседей. Колодец был только на этом участке и был выкопан последними хозяевами. Непонятно, для чего – у них у всех давно уже был водопровод. Может, экзотики захотелось, а может, еще что? Зина появилась из того самого колодца. Она поднялась, будто на лифте. Сначала голова, потом грудь, а потом она вся висела над каменным кольцом. Семен не успел ни испугаться, ни удивиться. Призрак повисел какое-то время над колодцем, и «лифт» начал спуск вниз. Старик сорвался с места так быстро, как позволял его возраст и хромая нога. Он замер у сетчатого забора. Когда над каменным кольцом осталась только голова жены, Зина произнесла всего три слова:
– Они еще здесь.
Черт бы их побрал! Зина больше не появлялась, но со следующего дня началась такая вакханалия, будто его супруга вызвала призраков с того света, чтобы Семену не было скучно.
* * *
Гости начали собираться часам к трем. Жанна, начавшая готовиться еще со вчерашнего дня, понимала, что не успевает, когда приехала Людка. Стол они поставили в гостиной. Людка трещала без умолку, но Жанна ее не слушала. Она перестала ее слушать, когда Люда сказала о гибели Багирова. В голове все смешалось: рисунки дочери, грязные приставания Шамиля, лекарства в бутылке. Ведь это она могла стать виной его смерти. Могла, но не дай бог до этого додумается хотя бы Людка. И все, отдохнешь тогда лет десять на природе.
«Стоп!» – остановила сама себя Жанна, когда выставляла на стол блюдо с курицей. Черная машина, «пасущая» ее в городе и здесь. Да и мужчина у колодца был как две капли воды похож на Багирова. Черт бы его подрал! Только начала забывать, а тут Людка со своим языком.
– А Андрюшка ничего так мужчинка, – услышала она голос подруги.
– Чего? – Жанна даже перестала резать хлеб.
– Я говорю: Андрей такой милашка. – Люда подошла к столу и присела на край.
– Ага. – Жанна продолжила нарезать хлеб, но с какой-то агрессивностью.
– Я его сегодня накачаю и… У него есть своя комната?
«Не смей его трогать, шлюха! – хотела заорать Жанна. – Не смей! Он мой!»
Острая боль вернула ее в реальность. Жанна посмотрела на руку, залитую кровью.
– Черт! – выругалась она и, схватив полотенце, прижала его к ране.
– Ты что, порезалась?
– Да. Все нормально. Просто кто-то слишком наточил нож. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не вышло.
– Ну и как ты относишься к тому, чтобы мы с ним… ну это…
– Он взрослый мальчик. Да и ты не девочка, – ответила как можно спокойней Жанна. Но последнее слово вышло с нескрываемым отвращением.
– С тобой все нормально?
– Я же сказала: все хорошо, – повысила голос Жанна.
– А то мне показалось…
– Тебе показалось, – уверенно сказала Страхова. – Не поможешь мне?
– Да, конечно. Говори, что делать.
«Шлюха! – подумала Жанна. – Вешается на все, что мужского пола. Хоть бы постеснялась. Я же его… А действительно, кто ты его? Мать? Сестра? Да нет. Ты даже на мачеху не тянешь. Ты такая же шлюха, как и твоя подруга».
Стол был накрыт к приезду Алибека с Ноной и Сергея с Наташей Новиковых. Алибек и Нонка работали в кафе с Жанной, а Новиковы были общими друзьями Страховых. Черта с два, общими. Жанна их терпеть не могла. Треп Людки был ангельским пением по сравнению с говнопадом изо рта Наташи. Женщине было под пятьдесят лет (кстати, выглядела она лет на сорок), но при разговоре с ней собеседник понимал, что перед ним дама, ни хрена не умудренная жизненным опытом. Перед ним если не ребенок, то полная дура. Сергей был более приятным в общении, чем его жена. Но ее бесили его постоянные нравоучения. Ладно, если б этому мудрецу было лет, как его жене, так нет же. Сергей был на три года старше Жанны.
– Проходите, рассаживайтесь. – Жанна, несмотря на плохое настроение, показывала себя радушной хозяйкой.
* * *
Андрей плохо соображал, что происходит. Люда буквально силой затащила его наверх, и, если бы не его вдруг проснувшееся здравомыслие, она бы занялась с ним сексом прямо в коридоре.