Секретарь, охранявший вход в директорские покои, ничего не сказал, только подал им рукой знак, чтобы они проходили.
Как и раньше, директор сидел за столом, слегка покачиваясь в кресле. Руки его лежали на деревянных, до блеска отполированных подлокотниках. Когда он наклонился вперед, сходство с хищной птицей еще более возросло. Справа от Джеффри, на диване, сидели те же двое, которые присутствовали и во время его первого визита: коротышка — тот, что постарше, его еще представили ему как Банди — узел на галстуке у него теперь был ослаблен и костюм немного помят, словно он в нем спал, — и молодой, франтовато одетый человек — представитель губернатора, так называемый Старквезер. Этот постоянно отводил глаза, глядя куда-то в сторону.
— Доброе утро, профессор, — проговорил директор.
— Доброе утро, мистер Мэнсон, — ответил Джеффри.
— Хотите кофе? Может, хотите что-нибудь съесть?
— Нет, благодарю, — отказался Джеффри.
— Хорошо. Тогда перейдем к делу. — И он указал жестом на два стула, стоящие перед широким столом красного дерева, предлагая сесть.
Джеффри разложил на коленях газетные статьи и кое-какие сделанные им записи, а затем поднял взгляд на директора.
— Я рад, что вы нашли время прийти сюда и рассказать, как продвигается ваше расследование… — начал было Мэнсон, однако его тут же прервал Старквезер, который проворчал:
— Или, вернее, как оно топчется на месте.
Директор метнул в его сторону пламенный взгляд. Агент Мартин продолжал сидеть с флегматично-бесстрастным выражением лица, ожидая, когда ему зададут вопрос, после которого он сможет начать говорить, и всем своим видом давая понять, что и ему не чужды присущие всякому государственному служащему чувства чинопочитания и самосохранения.
— Ну, я не считаю такой взгляд на создавшееся положение вещей вполне справедливым, мистер Старквезер, — возразил директор. — Думаю, сейчас наш уважаемый профессор знает куда больше, чем в самом начале его работы… — (Джеффри кивнул.) — Вопрос, таким образом, заключается все в одном и том же: как лучше использовать эти знания нашего профессора? Как это сможет нам помочь? Какие даст преимущества? Я ведь прав, профессор?
— Именно так, — подтвердил Клейтон.
— Я ведь, наверное, не ошибусь, если выскажу предположение, что мы теперь приняли по крайней мере одно весьма важное решение, ведь так, профессор?
Джеффри поколебался, прокашлялся и опять кивнул.
— Да, — произнес он медленно. — Похоже, что человек, которого мы ищем, действительно приходится мне родственником. — Он так и не смог заставить себя выговорить слово «отец», но мистер Банди сделал это вместо него:
— Так, значит, маньяк, заваривший всю эту кашу, ваш отец!
Джеффри повернулся на стуле лицом к собеседнику:
— Похоже на то. Думаю, однако, что нельзя исключить также необыкновенно умелый обман, предпринятый, чтобы ввести нас в заблуждение. То есть это может оказаться человек, близко знакомый с моим отцом и узнавший от него такие подробности, которые мог знать только мой отец. Но вероятность подобного обмана чрезвычайно мала.
— Да и какой в этом смысл? — согласился Мэнсон. У него был мягкий, спокойный голос, похожий чем-то на синтетический смазочный материал, и он резко контрастировал с бесноватыми, яростными голосами других двоих членов начальственной троицы. Джеффри подумал, что Мэнсон, пожалуй, выглядит самым грозным из них именно из-за этой своей сдержанности. — Действительно, зачем создавать иллюзию, о которой вы говорите? Какая конкретная цель может в таком случае иметься у преступника? Нет, я думаю, мы должны признать, что профессор вполне справился с первой задачей, которую мы перед ним поставили: он с высокой степенью точности установил, кто именно является источником всех наших неприятностей… — Мэнсон помолчал, а потом добавил: — Примите мои поздравления, профессор.
Джеффри снова кивнул, но подумал: было бы куда правильнее сказать, что источник их неприятностей с высокой степенью точности сам на него вышел, — собственно, такого развития событий и следовало ожидать после того, как его, Джеффри, имя и фотография были столь демонстративно опубликованы во всех местных газетах. Однако говорить этого вслух он не стал.
Коротышка Банди тут же поспешил высказать свою точку зрения:
— Понимание того, с кем мы имеем дело, и проведение успешных мероприятий по его поимке не одно и то же. Я бы хотел знать, насколько мы продвинулись на пути к тому, чтобы не просто узнать, кто преступник, но и найти его самого, чтобы можно было арестовать этого человека и потом навсегда закрыть эту тему. Стоит ли напоминать, что чем дольше мы все это затягиваем, тем более возрастает угроза нашему будущему.
— Вы, верно, имеете в виду политическое будущее? — спросил Джеффри с тенью сарказма. — Или, возможно, финансовое будущее? Хотя, пожалуй, для вас тут это одно и то же…
Банди заерзал на диване, раздраженно подался вперед и уже раскрыл рот, чтобы заговорить, когда Мэнсон поднял руку.
— Джентльмены, мы с вами уже обсуждали все это множество раз, прикидывали и так и этак, — произнес он, поворачиваясь в сторону Клейтона и беря со стола старомодный нож для разрезания бумаги. У того были резная деревянная рукоятка и блестящее лезвие, в котором отражались солнечные лучи. Мэнсон приложил его режущую кромку к своей ладони, словно проверяя, можно ли ею пораниться. — Мы никогда не рассчитывали, что арестовать этого человека будет легко, даже с помощью нашего уважаемого профессора. И задача не станет легче, несмотря на все, что мы уже знаем и еще узнаем. Даже здесь, в нашем штате, где закон благоприятствует нам более, чем в каком-либо другом месте. Но тем не менее мы сумели за достаточно короткое время очень многое успеть сделать. Верно, профессор?
— Думаю, вы сумели выразиться с достаточной точностью.
Клейтону вдруг пришло в голову, что слово «точность» стало что-то уж слишком часто мелькать в их разговоре, но вслух он опять этого не сказал.
Мэнсон улыбнулся и, явно обращаясь к своим коллегам на диване, пожал плечами:
— Это расследование, профессор… А кстати, вы можете припомнить нечто похожее в анналах истории? Или в литературе, посвященной убийствам? Или, может быть, что-то в этом роде вам известно из опыта вашего сотрудничества с ФБР? Вы ведь наверняка почерпнули немало сведений из их материалов…
Джеффри кашлянул и задумался. Он не ожидал такого вопроса и внезапно почувствовал себя в шкуре одного из своих студентов, припертого к стене на устном экзамене.
— Ну, здесь можно усмотреть некоторые параллели с другими делами, достаточно известными. Кроме того, есть некоторые свидетельства в пользу того, что сам Джек Потрошитель [53] в свое время также вступал в контакт с полицией и прессой. Дэвид Берковиц [54] посылал письма журналистам, подписывая их «Сын Сэма». Тед Банди [55] — никаких обид, мистер Банди, — также обладал незаурядной способностью смешиваться с окружающими людьми, принимая облик обычного горожанина, так что этого маньяка удалось арестовать, только когда он совсем распоясался и потерял всякую осторожность. Уверен, можно припомнить и многих других…