«Может быть, он и прав, — размышляла Терри, — но его идеи слишком уж неожиданны. Серийные убийцы в Британии шестидесятых годов. Пара в фургоне на улице тихого университетского городка. На основании этой обрывочной информации он делает вывод о том, что речь идет о редком по жестокости преступлении. В таком случае, похоже, нам остается только смириться со случившимся. Можно еще направить запрос на размещение фотографии и примет Дженнифер на коробках с молоком. Вот только толку от этого наверняка не будет».
От размышлений о деле Дженнифер инспектора Коллинз отвлекали и мысли о собственном будущем. Если исчезновение девушки не будет раскрыто, то о дальнейшем карьерном росте можно будет забыть. С одной стороны, Терри было неловко из-за того, что она мысленно взвешивает на одних и тех же весах свое продвижение по службе и жизнь ни в чем не повинной девушки. С другой — она прекрасно понимала, что и ее собственные дети также нуждаются не только в защите, но и в определенном материальном достатке, для того чтобы получить образование и просто жить нормальной жизнью.
«А вдруг этот профессор действительно прав и все произошло именно так, как он предполагает? — рассуждала Терри. — Впрочем, тогда я вряд ли смогу помочь пропавшей девочке».
На какое-то мгновение она почувствовала, как на нее накатывает волна раздражения. «Хорошо было бы вообще ничего не знать ни о какой Дженнифер Риггинс», — подумала Терри. Оставалось только жалеть, что она вовремя не уделила еще больше внимания этой настырной девчонке и не предприняла каких-либо экстраординарных действий после ее второго побега. Ну кто же знал, что мать Дженнифер и ее новый гражданский муж не сделают никаких выводов из того, что произошло, и не изменят царящую в их доме атмосферу, не сделают все возможное, чтобы ребенку не захотелось больше бежать из этого дома куда глаза глядят. «Привычка — страшное дело, — подумала инспектор Коллинз. — Еще страшнее — вызываемое ею притупление реакции на происходящее». Насмотревшись на ужасы этого мира по телевизору, зная, что едва ли не каждый день в нашу страну прилетают самолеты с гробами, закрытыми звездно-полосатым флагом, понимая, что в этих гробах лежат совсем молодые солдаты — еще почти дети, люди перестают воспринимать всерьез те опасности, которые грозят им самим и их собственным детям буквально за порогом дома.
При мысли об опасностях Терри непроизвольно прислушалась к тому, что происходит на лужайке, где играли сейчас ее дети. В какой-то момент ей показалось, что грохот и металлический лязг стихли неспроста. Она напряглась, ожидая, что веселые крики и смех вот-вот сменит чей-то плач. К счастью, судя по вновь зазвучавшим веселым голосам, на сей раз обошлось. Вспомнив о печальных новостях, приходящих из Ирака и Афганистана, Терри, естественно, не могла не вспомнить и о своем бывшем муже. Она знала, что он сейчас в отпуске — отдыхает после участия в боевых действиях и набирается сил перед очередной поездкой в какую-то горячую точку. Скорее всего, до отлета он опять попытается договориться о встрече с детьми — с теми самыми детьми, которых Терри изо всех сил старалась держать от него подальше.
Она до боли сжала руки в кулаки. Вздрогнув, стряхнула с себя оцепенение и обнаружила, что по-прежнему сидит в кресле и, судя по всему, уже давно неотрывно смотрит на фотографию Дженнифер, помещенную на листовке с сообщением о ее исчезновении.
Инспектор Коллинз не то выронила, не то специально бросила папку с делом Дженнифер на пол и едва удержалась от того, чтобы пнуть ее ногой. «Никаких следов, никаких улик, никаких версий, — подумала она, вынося приговор своему расследованию. — Слишком мало данных».
Терри тяжело вздохнула и встала с кресла. Подойдя к окну, она выглянула на улицу, где играли ее дети. Все было так хорошо и спокойно, как и должно быть в этот солнечный весенний выходной день.
Она прекрасно понимала, что ни о каком счастье и спокойствии в доме семьи Риггинс речь сейчас не идет. Терри знала, что близится день, когда на ее долю выпадет, пожалуй, самая неприятная задача: отвести Мэри Риггинс куда-нибудь в сторонку и по возможности деликатно сообщить ей, что до тех пор, пока к делу не будут приобщены хотя бы какие-то новые улики или свидетельства, расследование можно считать приостановленным. Банальная фраза «следствие зашло в тупик» как нельзя лучше отражала суть дела. Само собой, Терри была не в восторге от такой перспективы, хотя за годы работы в полиции успела получить достаточный опыт в сообщении дурных новостей. Рассказать родственникам о трагических последствиях передозировки наркотиками, посвятить в подробности кошмарных последствий дорожной аварии и даже сообщить о происшедшем убийстве — все это инспектор Коллинз, как и ее сослуживцы, могла сделать профессионально — тактично, но все же решительно. Впрочем, с точки зрения эмоциональной составляющей подобных разговоров она с удовольствием передала бы эти обязанности священникам или психотерапевтам. Те, наверное, справились бы с этой трудной и деликатной задачей еще лучше, чем полицейские, не проходившие специального курса психологической подготовки. Однако в этом конкретном случае рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось, и сомнительная «честь» сообщить Мэри Риггинс о том, что дело о пропаже ее дочери зашло в тупик, будет предоставлена инспектору Коллинз, и никому другому. Следствие в тупике, а значит, в тупике и судьба Дженнифер, если, конечно, девушка до сих пор жива.
С точки зрения Терри Коллинз, это было несправедливо.
Многих трагедий, случающихся в этой жизни, вполне можно было бы избежать. В этом она была твердо уверена. Проблема в том, что люди ведут себя пассивно: сидят и ждут, когда придет беда, не пытаясь заранее продумать, как ей противостоять. Со временем неблагоприятные факторы накапливаются, и в один прекрасный день происходит катастрофа. Терри вновь выглянула из окна и посмотрела на своих детей. «Нет, я не такая, — твердо решила она про себя. — Я сделаю все, чтобы предотвратить любое неблагоприятное развитие событий в моей жизни и в жизни моих детей».
Ей было приятно так думать. От сознания собственной предусмотрительности ей становилось легче. Впрочем, как профессионал, она прекрасно понимала, что подобные утверждения могут быть справедливыми лишь до какой-то степени.
— Как же мы любим обманывать себя, — прошептала Терри Коллинз.
Подняв с пола папку, она еще раз перелистала документы и решила, что сегодня же заедет к Мэри Риггинс и Скотту Весту, чтобы поговорить с ними. Начать нужно будет издалека, решила она. «Пусть на сегодняшний день я просто сообщу им о том, что никаких новостей у меня нет. В следующий раз придется убедить мать Дженнифер в том, что их не только нет, но и, по всей видимости, не будет. Это станет первым шагом на пути к тому, чтобы подтолкнуть их к чудовищному по жестокости, но практически неопровержимому выводу о том, что Дженнифер, скорее всего, уже не вернуть. Следует признаться себе в том, что дочь Мэри Риггинс пропала…»
«Навсегда?» Терри терпеть не могла этого слова. Не любили всякого рода «всегда» и «никогда» и другие ее сослуживцы. Она заранее знала, что не будет пользоваться подобными словами, когда заведет неприятный разговор с матерью и отчимом Дженнифер.