К сожалению, большой опыт, приобретенный инспектором Коллинз при расследовании подобных дел, зачастую оказывался невостребованным: все ее доводы и веские аргументы рушились как карточный домик в тот момент, когда едва пришедшие в себя девушки, не желая огласки случившегося, да еще и под давлением родителей, не намеренных выносить сор из избы, забирали поданные сгоряча заявления. Очередной специалист-«бабоукладчик» со старших курсов оставался безнаказанным. Терри прекрасно понимала, что, получив диплом, какой-нибудь новоиспеченный врач, финансист или менеджер еще долго будет хвастаться среди новых знакомых своими студенческими победами над «безотказными дурами», которых ничего не стоит «уломать на секс» после любой вечеринки. Терри всегда считала своим долгом — не только служебным, но и моральным — по возможности усложнить жизнь этим мерзавцам, сделать так, чтобы их путь к диплому и к вершинам профессиональной карьеры не был усыпан розами и остался в их памяти не только победами, но и серьезными неприятностями и изрядной нервотрепкой.
Терри встала из-за стола, подошла к кофеварке и налила себе очередной стакан кофе — уже четвертый за эту долгую ночь, которая перерастала в не менее долгий и напряженный день.
Еще раз посмотрев на папки, лежащие на столе, Терри подумала, что с формальной точки зрения любое из этих правонарушений и преступлений следовало бы считать приоритетным по отношению к вроде бы незначительному происшествию — побегу девочки-подростка из родительского дома.
Если же в жизни Дженнифер Риггинс действительно сложилась непростая, эмоционально тяжелая ситуация, понудившая ее бежать из дому, и Терри это не померещилось, то решение подобных проблем все равно выходило за рамки компетенции и полномочий инспектора полиции.
Но Терри понимала, что не сможет просто так забыть об этом деле, не сможет позволить девочке пропасть без следа. Помимо ее собственной интуиции, в пользу недобрых подозрений говорила и невеселая статистика, связанная с исчезновениями подростков.
К тому же у инспектора Коллинз был личный опыт побега от привычной жизни, которая стала вдруг невыносимой, и этот факт биографии заставил ее внимательно отнестись к вполне безобидному на первый взгляд проявлению подросткового протеста, который, вот уже третий раз за два года, побуждал Дженнифер бежать из дому.
«Ты же сама однажды убежала. Почему ты думаешь, что у девочки на это меньше причин, почему ты не хочешь оставить ее в покое?»
Ответ на эти вопросы пришел на ум сразу: «Мне было уже не шестнадцать. Я была взрослой женщиной с двумя детьми.
Ну, может быть, почти взрослой».
«Но ты ведь все равно убежала. Твоя взрослость тебя не остановила».
Эти мысли не давали Терри покоя. Она в задумчивости вернулась к своему столу и сделала большой глоток кофе из кружки, подаренной ей детьми. Подарок украшало изображение ярко-красного сердечка и надпись: «Самой лучшей маме на свете». Малооригинальный, но все равно трогательный подарок ко Дню матери. У Терри, конечно, были некоторые сомнения в искренности подобной характеристики со стороны ее малышей. В то же время она прекрасно понимала, что делает и будет делать все для того, чтобы соответствовать столь высокой оценке.
Еще один глоток кофе, тяжелый вдох, и Терри Коллинз взялась за дело: закачав в свой компьютер содержимое ноутбука Дженнифер, она приступила к изучению оказавшегося у нее в руках материала, который, как она надеялась, сможет если и не дать ответ на все вопросы, то по крайней мере наведет на какой-нибудь след или даст хотя бы какую-нибудь зацепку…
Аккаунт Дженнифер в Фейсбуке немало удивил инспектора Коллинз. Список друзей оказался на редкость коротким и, помимо считаных подружек и одноклассников, в него затесались несколько рок- и поп-звезд — от совершенно неожиданного для девочки такого возраста Лу Рида (Господи, да он же старше ее матери!) до Лесли Файст и Шанайи Твейн. По правде говоря, Терри скорее ожидала увидеть в этом списке каких-нибудь «Джонас Бразерс» или Майли Сайрус, но, судя по всему, музыкальные вкусы Дженнифер не слишком типичны для подростков ее поколения. В разделе «Нравится» она написала одно слово — «Свобода», а в рубрике «Не нравится» значились два пункта — «Ложь» и «Лицемерие». «Наверное, — подумала Терри Коллинз, — в окружении Дженнифер присутствуют люди, сполна наделенные этими нелицеприятными качествами».
В разделе «Профиль» Дженнифер демонстративно процитировала пользователя с ником Hotchick99. Эта «Горячая Цыпочка» девяносто девятого года рождения написала на собственной странице в Фейсбуке: «Все, абсолютно все в нашей школе терпеть не могут эту девчонку…»
На что Дженнифер ответила: «Ненависть таких людей, как она, — почетнее ордена. Ни за что не хотела бы стать похожей на тех, кто ей нравится».
Терри улыбнулась. Да, Дженнифер действительно бунтарь и знает толк в этом деле. Инспектор ощутила симпатию к пропавшей девочке, далеко выходящую за рамки сугубо официального отношения. Впрочем, как профессионал, она прекрасно понимала, что подросток с таким характером, оставшись без защиты взрослых, подвергается куда большим опасностям, чем ребенок смирный и покладистый. «Остается только надеяться, — подумала Терри Коллинз, — что у нее хватит здравого смысла смирить гордыню и в критический момент позвонить домой».
Инспектор продолжала копаться в жестком диске компьютера Дженнифер. В последнее время девочка играла в несколько компьютерных игр, при этом она проходила бесплатные демонстрационные уровни, но полную версию не покупала. С ноутбука было сделано немало запросов в «Википедию», выполнялись поиски через Google, при этом практически вся разыскиваемая информация, похоже, была связана с темами школьных уроков. Один раз Дженнифер даже попробовала прогнать какой-то текст (видимо, домашнее задание по испанскому языку) через электронный переводчик. От дальнейшего использования этого несовершенного инструмента девочка отказалась. В общем, инспектор Коллинз довольно быстро поняла, что в отличие от большинства сверстников Дженнифер не жила в виртуальном мире. Игры, социальные сети и Интернет как таковой не слишком занимали ее внимание. Аккаунт в Skype у нее тоже был, но в списке контактов не значилось ни одного человека.
В папке «Документы» Терри открыла и проглядела по диагонали сочинение Дженнифер по американской истории на тему «Развитие метрополитена в США» и реферат по английской литературе, посвященный роману Диккенса «Большие надежды». Она была почти уверена, что эти работы целиком, от первого до последнего слова, скачаны из Интернета либо это отписки, состоящие сплошь из готовых, известных всем штампов, — но нет. Терри втайне порадовалась за Дженнифер, отметив про себя, что девочка, похоже, действительно училась, а не просто отбывала время в школе, а в наше время это скорее исключение, нежели правило.
Похоже, нравились девочке и стихи, причем она любила не только читать, но и сочинять их. В архивах Дженнифер Терри обнаружила отрывки из Шела Силверстайна и Огдена Нэша — тоже весьма неожиданный выбор для современного подростка. Кроме того, Терри наткнулась на файл под названием «Шесть стихотворений к Мистеру Бурой Шерстке». Внутри — рифмованные четверостишия и хайку, посвященные любимому плюшевому мишке. Некоторые из них (стихотворений оказалось гораздо больше объявленной полудюжины) были по-настоящему смешными. Читая их, Терри Коллинз не могла сдержать улыбку. «Молодец, девочка, просто умница!» — вновь подумала она.