Адриан молча кивнул, но ему никак не приходило в голову, что еще он может сказать инспектору полиции. Все факты он уже изложил, а дальнейшие его размышления были всего лишь догадками и подозрениями.
— Сейчас она, скорее всего, задаст тебе пару уточняющих вопросов, — прошептал Брайан на ухо брату. — Ей нужно больше информации — просто для того, чтобы было с чем идти на доклад к начальству. А тебя она пока по-настоящему всерьез не воспринимает. Она хочет сама убедиться, что ты не старый маразматик, а действительно ценный, наблюдательный и толковый свидетель.
— Профессор Томас, — неожиданно обратилась Терри к Адриану, — или, быть может, вы предпочитаете, чтобы я обращалась к вам «доктор»?
— Как вам угодно.
— Если не ошибаюсь, вы ведь доктор психологии?
— Да. Но в отличие от доктора Веста я не психотерапевт-практик, а, скорее, исследователь-теоретик — типичный представитель так называемых кабинетных ученых, своего рода лабораторная и библиотечная крыса.
Терри улыбнулась, услышав столь ироничную самооценку, и ей даже показалось, что на какое-то время висевшее в комнате напряжение чуть спало.
— Ну что ж, учтем это, — сказала она, продолжая улыбаться. — Теперь я хотела бы уяснить для себя кое-какие моменты. Давайте выясним вот что: как я понимаю, вы не видели, чтобы кто-то заталкивал Дженнифер в фургон насильно, против ее воли.
— Нет, не видел.
— Вы не видели, чтобы кто-то хватал ее, бил, тащил или совершал какие-то другие действия, которые можно было бы охарактеризовать как насильственные.
— Нет. Просто в какую-то секунду она была там, на тротуаре по другую сторону улицы, а затем исчезла. С того места, где стояла моя машина, я не мог рассмотреть, что с нею произошло.
— Вы слышали какие-нибудь крики, стоны? Может быть, звуки борьбы?
— Боюсь вас огорчить, инспектор, но ничего подобного я не слышал.
— Следовательно, мы можем предположить, что если она и оказалась в фургоне, то это могло произойти добровольно, с ее сознательного согласия.
— Видите ли, инспектор, мне так не показалось.
— И в то же время вы не уверены в том, что могли бы опознать водителя или пассажира этого фургона.
— По правде говоря — не знаю. Я ведь видел их с достаточно большого расстояния, только в профиль и буквально в течение нескольких секунд. Не забывайте и о том, что дело происходило поздним вечером, в сумерках. Да нет, точнее будет сказать, что к этому времени уже практически стемнело.
— Адри, что ты мелешь? Почему ты все время стараешься подать информацию так, словно ты толком ничего не помнишь и ничего не видел? На самом деле ты видел очень многое, и, более того, я почти уверен, что ты узнаешь и женщину-водителя, и ее пассажира, если снова увидишь их.
Адриан повернулся было в ту сторону, где сидел его брат, чтобы что-то возразить ему, но заставил себя сдержаться и сделал вид, что просто пересел поудобнее. Оставалось только надеяться, что инспектор не обратила внимания на эти странные движения.
Тем временем Терри Коллинз записала что-то в своем блокноте и, кивнув, сказала:
— Большое спасибо. Ваша информация, несомненно, представляет интерес и, надеюсь, поможет в расследовании этого дела. Сейчас я буду вынуждена прервать нашу беседу, но, как только вы мне понадобитесь, я с вами свяжусь.
— Молодец! Вот ведь молодец инспектор! — сказал Брайан, наклонившись к Адриану практически вплотную. — Все схватывает прямо на лету, ничего не оставляет без внимания. Но, черт возьми, Адри, она по-прежнему не воспринимает тебя всерьез!
Адриан был избавлен от необходимости незаметно для окружающих прокомментировать слова брата, потому что в этот момент в разговор вновь вступил Скотт Вест.
— Инспектор, каковы будут ваши дальнейшие шаги по расследованию этого дела? — требовательно и даже с вызовом в голосе обратился он к Терри Коллинз.
«Вот за то, чтобы он именно таким тоном обсуждал их внутренние проблемы, люди и платят ему деньги», — удивленно подумал Адриан Томас.
— Пожалуй, я начну с того, что попытаюсь выяснить, нет ли какой-нибудь информации о подозрительном фургоне, который описал нам профессор Томас. Этот шаг, я думаю, даст нам возможность четче определить направление дальнейших поисков. Кроме того, я сделаю запрос в федеральную криминалистическую базу по поводу похищений подобного типа, если, конечно, мы действительно будем рассматривать случившееся с Дженнифер как похищение. Вас же я попрошу как можно более внимательно и ответственно отнестись к любым попыткам незнакомых людей войти с вами в контакт.
— А вы не собираетесь сообщить о случившемся в ФБР, чтобы их специалисты подключились к расследованию? Может быть, вы запросите в прокуратуре разрешение на прослушивание и запись всех разговоров, ведущихся по нашей телефонной линии?
— Боюсь, это было бы несколько преждевременно, — сухо ответила Терри Коллинз. — Впрочем, по возвращении в отделение я немедленно доложу руководству о всех ваших просьбах, и, уверяю вас, они будут рассмотрены предельно внимательно.
— А вам не кажется, что нам с Мэри стоило бы присутствовать на вашей встрече с руководством? По-моему, нам есть о чем поговорить с вашим непосредственным начальством, — уже почти враждебно произнес Скотт Вест.
— Если вы считаете, что ваше присутствие будет полезным, — ничего не имею против.
— Инспектор, вы мне лучше скажите сразу начистоту: вам когда-нибудь приходилось расследовать похищения?
Терри на мгновение смутилась. Честный ответ был бы отрицательным. И несомненно, осложнил бы ее отношения с родителями пропавшей девочки, что, согласно методическим указаниям для полицейских, было бы большой профессиональной ошибкой. О том же говорил и ее личный опыт.
Не дав Терри возможности ответить, Скотт обернулся к Мэри Риггинс и громко сказал:
— Дорогая, я думаю, что мне следует поехать с инспектором и встретиться с ее начальством. А ты, пожалуй, останься дома: кто-то должен все время быть на телефоне. Внимательно говори со всеми, кто будет звонить, и обращай внимание на все, что покажется тебе необычным или странным.
Мэри в ответ только всхлипнула, что, впрочем, было истолковано всеми присутствующими как знак согласия.
Адриан вдруг понял, что и Скотт, и инспектор Коллинз в равной мере считают, что он свое дело сделал, что его роль сыграна и что ему больше нет места на этой сцене. Тем временем Брайан подсел к нему совсем близко и негромко сказал:
— Я же тебе говорил: этот козел, приятель мамаши, думает, что ты просто старый дурак, которому повезло увидеть что-то важное и который не воспользовался этой возможностью, не смог сообщить полиции ничего толкового и полезного. Инспектор же считает, что ты ей уже все рассказал и больше тебе добавить нечего. Утешаться можно только тем, что ситуация вполне типичная: люди часто не придают значения показаниям случайных свидетелей.