Она проверила, не закрывает ли собой какую-нибудь из камер. Линда знала, что клиенты будут поражены зрелищем этого элементарного процесса — кормления Номера Четыре. Именно благодаря подобным моментам их интернет-трансляции были столь привлекательны. Майкл и Линда превращали наиболее примитивные, повседневные действия человека в нечто особенное, исключительное. Когда любой прием пищи мог стать для Номера Четыре последним, эта простая обыденная процедура приобретала особенный смысл. Понимая это, зритель втягивался в происходящее, словно лично присутствуя в комнате. Полная неизвестность, окружавшая судьбу Номера Четыре, придавала самым банальным ее поступкам характер интриги.

Линда считала, что именно в этом состоит гениальность их с Майклом идеи.

Она наблюдала, как Номер Четыре поднесла руки к подносу, как нащупала миску, апельсин и бутылку с водой. Прежде всего девочка принялась за воду, с жадностью делая большие глотки из бутылки. «Как бы она от этого не заболела», — подумала Линда, но вслух ничего не сказала. Тут Номер Четыре внезапно прервалась, словно сообразив, что надо оставить немного воды, чтобы запить пищу. Оторвавшись от бутылки, девушка перешла к миске с овсянкой. Сначала она помедлила в нерешительности, затем пошарила руками по поверхности подноса в поисках ложки или вилки. Ничего не найдя, она сделала движение губами, словно собираясь задать вопрос, но сразу же осеклась.

«Схватывает на лету, — пронеслось в голове у Линды. — Молодец».

Номер Четыре поднесла миску ко рту и начала выковыривать из нее языком овсянку. Сперва она лишь осторожно коснулась еды, но, узнав знакомый вкус, стала с жадностью поглощать кашу, тщательно вылизав миску в конце.

«Как трогательно, — заметила про себя Линда. — Зрителям очень понравится».

Она все еще продолжала стоять рядом с кроватью. Но как только Номер Четыре начала счищать кожуру с апельсина, Линда медленно извлекла из кармана револьвер. Она старалась согласовать свои движения с действиями Номера Четыре, так чтобы пистолет появился на экране в тот самый момент, когда девочка вонзит зубы в мякоть апельсина.

Когда Номер Четыре поднесла апельсин ко рту, Линда подняла руку, в которой держала оружие. Она наблюдала, как сок начинает стекать у девочки по подбородку.

Затем Линда положила палец на курок и сняла пистолет с предохранителя.

Услышав металлический щелчок, девочка, собравшаяся было надкусить апельсин, замерла.

«Она не знает, отчего бывает такой звук, — подумала Линда, — но она должна понимать, что он несет в себе смертельную опасность».

Звук взводимого курка привел Номер Четыре в оцепенение. Апельсин застыл всего в нескольких дюймах от ее губ. Она дрожала всем телом.

Линда сделала шаг вперед и поднесла ствол пистолета к самому лицу девушки, чуть-чуть не касаясь черной маски, скрывавшей ее глаза. Помедлив несколько секунд, она с силой прижала ствол к переносице Номера Четыре.

«Запах оружейной смазки, давление тяжелого металлического ствола — эти ощущения подскажут ей, что это за предмет», — решила Линда.

Стоя рядом с девушкой, она слышала, как рыдания клокочут у жертвы в груди. Тело Номера Четыре, казалось, готово было взорваться от напряжения. Тем не менее бедняжка не двигалась и не издавала ни звука.

— Бах! — шепнула Линда тихо, но так, чтобы микрофон смог зафиксировать ее голос.

Неспешным движением руки она вновь поставила пистолет на предохранитель. Намеренно растягивая каждое действие, Линда отстранила оружие от лица девушки и убрала его обратно в карман.

— Завтрак окончен! — объявила она бодрым голосом.

Затем забрала несъеденный апельсин из рук девочки и подняла поднос у нее с колен. Линда увидела, что Номер Четыре вновь с головы до пят трясется в конвульсиях: хотелось бы, чтобы камеры запечатлели эти телодвижения. «На истерику у нас спрос хороший», — подумала Линда.

Идя по бетонному полу так, чтобы шаги ее производили как можно меньше шума, Линда вышла из помещения, оставив Номер Четыре одну на кровати.

Наверху, в аппаратной, Майкл надрывался от хохота. На экране светилась панель интерактивной системы ответа. «Масса отзывов, масса мнений». Майкл знал, что позже нужно будет подробно их все изучить. Особенно большое внимание он уделял просмотру чатов в разделе, специально созданном для обсуждения «Части четвертой».

Линда глубоко и с наслаждением вздохнула, сорвав с себя маску и прикрыв глаза. «Я настоящая актриса», — с уверенностью думала она.

Ни Линда, только что покинувшая подвальную комнату, ни Майкл, сидевший наверху в окружении мониторов, не обратили внимания на то, что произошло дальше. Это заметили лишь некоторые пользователи их сайта, намертво прилипшие к своим мониторам. Услышав стук закрывающейся двери и поняв, что она вновь одна в помещении, Номер Четыре рухнула на кровать. Она крепко обняла потертую плюшевую игрушку, прижав мордочку медвежонка к ямке между своими маленькими грудями, гладя его по голове, как ребенка, и что-то тихо ему нашептывая. Никто из зрителей не смог бы понять, что именно она говорила своему плюшевому другу, хотя некоторые были настолько прозорливы, что сообразили: девочка повторяет одну и ту же фразу. Но конечно, никому не приходило в голову, какую именно фразу она твердит, словно заклинание: «Меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер меня зовут Дженнифер».

Глава 18

Адриан Томас организовал для инспектора Коллинз что-то вроде следственного эксперимента: он даже перегнал машину на то самое место, где она была припаркована в вечер, когда пропала Дженнифер, и остался сидеть за рулем, чтобы показать, с какой именно точки все видел. Терри с некоторым сомнением наблюдала за пожилым профессором и прохаживалась взад-вперед по тротуару. Она даже позволяла себе иногда отвлечься на то, чтобы сбросить попадавшиеся под ногами камешки с пешеходной дорожки на газон. Увидев, что профессор Томас наконец перестал суетиться, она вежливо уточнила:

— Значит, именно здесь вы припарковались в тот вечер, когда все случилось?

Адриан молча кивнул. Он понимал, что отвлекать сейчас инспектора лишними разговорами не нужно: было видно, как Терри оценивает дистанции и освещенность места происшествия, мысленно перенося время действия на поздний, уже темный вечер.

— Не видит она, понимаешь? Не ви-дит, — заявил Адриану Брайан.

Брат профессора сидел рядом с ним в машине на переднем пассажирском сиденье. Он тоже внимательно смотрел на то место, где несколько дней назад резко затормозил белый фургон и откуда после короткой остановки он, с визгом шин, унесся прочь.

— Что ты имеешь в виду? — шепотом спросил Адриан.

— Что слышал, — буркнул Брайан, явно недовольный недогадливостью старшего брата. — Она словно не позволяет себе поверить в случившееся, не хочет нарисовать в своем воображении картину этого преступления. По крайней мере, пока не хочет. Она слушает тебя, смотрит на это место, но мысленно пытается убедить себя в том, что ничего не было. Так что теперь, братишка, твой выход. Давай, вперед! Убеди ее, заставь ее сделать следующий шаг. Нужно будет рассуждать логично, и ты это умеешь. Нужно быть убедительным — и на твоей стороне огромный опыт преподавания. Давай, Адри, приступай.