Водный дракон взревел и, лишенный магического источника, заметался над прудом. Сообразив, что сейчас произойдет, Меф поспешил покинуть котлован. Кое-как выполз и на четвереньках побежал к кустарнику, то и дело оглядываясь. Затем, спохватившись, вскочил и сделал несколько больших прыжков. Тут рев потока перешел в удар, и водный дракон грудью обрушился в пруд. Взметнувшиеся волны толкнули Мефодия в спину, сбив его с ног. Волна, слабея, прокатилась по нему и схлынула, превратив газоны в раскисшую грязь.
Меф с омерзением поднялся. Он был мокрым и грязным. Разбитая скула саднила. Обернувшись, он обнаружил, что пруд обмелел на две трети. К счастью, меч не был потерян, хотя ножны и исчезли. Его отполированное, с множеством зазубрин лезвие сияло.
– И Йора хотела, чтобы я это выпил! Я не просто тронут! Я умилен! – проворчал Меф, вспоминая пузырек.
Лебедь, круживший над прудом, стал снижаться, явно собираясь сесть где-то впереди, в парке. Тревожная мысль настигла Мефодия. Подозрение, поначалу случайное, усилилось и стало уверенностью, когда Буслаев вспомнил, за кем охотился водный дракон. Уверенный, что не ошибся, он побежал по размокшей траве к тому месту, где, как ему казалось, опустился лебедь. Небо смазывалось. Плясали красные листья барбариса. Весенний парк начал свое сумбурное кружение. Опасаясь, что выдохнется еще до начала боя, Меф перешел с бега на быстрый шаг, и мир вскоре восстановился в прежних своих жестких границах.
Место, где по логике вещей сел лебедь, было уже где-то близко. Меф сосредоточился и взглянул на мир истинным зрением. Сила вошла в него, отхлынула к глазам, и Буслаев увидел сокрытое. Мефодий скользнул взглядом по влажным, отогревшимся стволам, в которых, поднимаясь от корней, упорно пульсировал древесный сок. Под землей, скрытые подгнившей листвой, деятельно шевелились личинки. Дождевые черви протачивали извилистые ходы. Под одним из деревьев, мирно оплетенная корнями, была закопана проржавевшая винтовка-трехлинейка. В двух десятках метров к северу, под молодым кустарником, угадывался желтый человеческий череп, след давней разбойной истории. Многое могла рассказать наследнику мрака эта внешне благополучная земля.
Глаза, как всегда, быстро уставали от истинного зрения. Виски начинали ныть от напряжения. Однако валькирии Меф по-прежнему не видел. Каким-то образом ей удавалось скрываться. Шаг за шагом он прошел добрую четверть парка и вышел к ограде. «Я потерял ее! Забрал слишком влево!» – решил Меф.
Он повернулся и сделал с полсотни шагов, когда клинок вдруг полыхнул у него в руках. В тот же миг сверху, с кленовых ветвей, на которые Меф, признаться, и не смотрел, спрыгнула тонкая девичья фигурка. Под плащом блеснул серебристый нагрудник. В правой руке девушка держала копье.
Мефодий, готовый ринуться на нее с мечом, остановился в недоумении. Почему-то он представлял себе валькирию иначе. Суровой усатой теткой с красными губами, золотыми зубами и жесткими растрепанными волосами. А тут симпатичная девчонка его лет... Просто так рубануть ее мечом он оказался не готов.
– Валькирия? – спросил Меф недоверчиво. Девчонка, помедлив, кивнула. Мефодий ощущал ее испытующий, внимательный взгляд.
– Та самая? Которой Лигул бросил вызов?
– Лигул? Так Лигул или ты? – быстро переспросила Ирка.
– Уже не важно. Будем считать, что я, – резко ответил Меф.
– Почему не важно?
Ирка смотрела на Мефа и понимала, что он ее не узнает. За год Мефодий сильно изменился. Вырос, стал крепче. В лице появилось что-то гордое и отчужденное. Это была печать мрака. Ирке стало горько. Горько, потому что в сердце у нее все еще жила прежняя нежность к Мефодию. Нет ничего более живучего, чем безнадежная любовь. Взаимная любовь может наскучить. Любовь страстная перейти в дружбу или ненависть. Но любовь неразделенная окончательно никогда не покинет сердце, так прочно ее цементирует обида.
– Почему не важно, кто бросил вызов? – повторила Ирка.
– Потому что ты умрешь! – сказал Мефодий, поднимая сияющий меч.
Ирка взглянула на копье в своей руке. Интересно Буслаев понимает, что она могла с легкостью метнуть его, даже не слезая с дерева? Или у него с логикой вообще маленько не того? Типа не дружим и не разговариваем?
– Ты хочешь жить? – грозно продолжал Меф.
– Хочу. Даже очень, – сказала валькирия, решив проверить, к каким последствиям приведет такой ответ.
Во взгляде Буслаева мелькнуло презрение.
– Признаться, я ожидал от гвардии света большего. Ну, не важно... Если хочешь жить – отдай копье, которым ты ранила Даф, и верни Ирку! – потребовал Буслаев.
– Вернуть кого? – быстро переспросила юная валькирия.
Первая часть обвинения была слишком нелепой, чтобы имело смысл вообще ее оспаривать.
– Ирку! – сердито повторил Меф. – Ты ошибаешься, если считаешь, что можешь безнаказанно нападать на тех, кто мне дорог.
«Ого! Да мне польстили! Оказывается, я ему дорога! А если и не дорога, то, во всяком случае, ему не совсем на меня наплевать», – подумала Ирка с грустью.
– А как ты узнал, что там, в доме, не Ирка? – спросила валькирия с внезапным интересом.
Сказала и тотчас пожалела. Заподозрив издевку, Меф гневно шагнул к ней.
– Там, в коляске, жалкая подделка. Ты сама это знаешь, иначе не посылала бы своего слугу проверять заклинание и возвращать чашки! – крикнул он.
– Моего слугу? Ты об Антигоне?.. Ну и что! А ты напал на него! – сказала валькирия, как-то очень знакомо и сердито вскидывая брови.
Мефодий ощутил смутную тревогу. В этой валькирии, чей нагрудник так невыносимо, так остро сверкал, отталкивая наследника мрака, было что-то неуловимо знакомое. Что-то тревожащее его до безумия, неопределимое. Похожее чувство он испытывал, когда разгадывал кроссворд. Случалось, хорошо знакомое, но забытое слово дразнило, теребило память, надежно ускользая в решающий миг.
– Его всего лишь поцарапал кот!.. А ты метнула копье в Даф в отместку, не так ли? В Дафну, которая никогда ничего тебе не сделала! – крикнул Меф.
– Я? Я ничего не делала. Неужели ты думаешь, что я единственная валькирия в этом городе? – с обидой воскликнула Ирка.
Меф недоверчиво усмехнулся.
– Да уж конечно! Так я тебе и поверил... И некромага, конечно, натравила на меня тоже не ты! – сказал он.
Ирка подалась к нему, забыв о мече.
– Багрова? Он встречался с тобой? – спросила она с ужасом.