В дверь заглянул Киллиан:
— Если я понадоблюсь, я…
— Да, конечно. — И девушка закрыла дверь у него перед носом. Киллиан слышал, как она сказала Алессандро: — Я уверена, что он просто хотел поглядеть на нас, уж я-то твоего друга знаю… — И она пошло расхохоталась.
Как обычно, Киллиан пошел на кухню, чтобы налить себе чашку кофе. Лоренцо покупали только итальянский кофе, но, возможно, секретом его прекрасного вкуса была старая кофеварка из нержавеющей стали. Ей было, похоже, лет пятьдесят, но она отлично работала. «Никогда, никогда нельзя мыть ее моющими средствами, — серьезно объясняла мать Алессандро, — только чистой водой». Кофе, который варила эта машина, был получше, чем во многих кофейнях. Именно бывая у Лоренцо, Киллиан научился пить эспрессо и полюбил его. Совсем чуть-чуть кофе, на два пальца, насыщенного, черного, без сахара, нужно было выпить одним глотком.
Идея привести сюда девушку пришла в голову Киллиану, Алессандро об этом не просил. Консьержем двигало чистое любопытство: ему было интересно, осталась ли в этом жалком, несчастном теле хоть какая-то возможность удовольствия.
Он хорошо помнил, какое лицо было у Алессандро, когда девушка в первый раз вошла в его спальню. Киллиан предупредил его родителей, когда те уезжали на выходные, что придет вместе со старой подругой, медсестрой, которая работала с такими же пациентами, как Алессандро. Мальчишка тогда сразу понял, что никакая это не медсестра, и послал Киллиану взгляд, полный ненависти.
Он жутко стеснялся своего состояния, когда впервые оказался наедине с девушкой, но она, со своей наигранной чувственностью и манерной нежностью, сумела успокоить его, заставила расслабиться и забыть о болезни и беспомощности. Киллиан слушал, прижав ухо к двери. Алессандро, наслаждаясь, издавал тот же животный, утробный звук, как когда он выражал желание заниматься ходьбой. Она дышала так же, как делала это в постели с Киллианом, и время от времени произносила одни и те же фразы, которые, видимо, должны были возбуждать клиента.
После первого ее визита лицо Алессандро изменилось.
«Еще пригласим ее? Или тебе неинтересно?» — спросил его тогда Киллиан. Алессандро не ответил. Некоторое время они смотрели друг на друга, пока Киллиан не понял, что задал два противоречащих друг другу вопроса и переформулировал: «Позовем ее еще?» И Алессандро приподнял верхнюю губу.
Киллиан бездельничал, рассматривая кофейный осадок на дне чашки, когда дверь спальни открылась.
— Хорошего дня, милый! — Девушка послала Алессандро воздушный поцелуй. Потом повернулась к Киллиану и напомнила: — А ты мне все еще должен, козел!
И она уже собиралась уйти на этой театральной ноте, но внезапно что-то вспомнила, подошла ближе и сказала уже нормальным тоном:
— Когда я вошла, в холле был какой-то урод из соседей, брызгал слюной от ненависти.
— Я догадываюсь, о ком ты говоришь.
— Ехал со мной в лифте, представляешь, и рассматривал меня, сверху вниз, снизу вверх. Начал расспрашивать, куда я иду! Я честно сказала, что иду сюда и что я медсестра. Чтобы ты знал!
— Ты все правильно сделала.
Девушка засияла, но через секунду вновь погрозила ему пальцем.
Она была щедрой. Вышла из спальни в 14:38, подарив Алессандро несколько дополнительных минут удовольствия.
Они снова были одни.
— Хочешь отдохнуть или начнем?
Алессандро смотрел, не понимая, как можно ответить на такой вопрос.
— Прости. Хочешь немного отдохнуть?
Алессандро закрыл глаза.
— Тогда вперед!
Занятие было тяжелым, выматывающим, как всегда, но Алессандро тренировался с готовностью. Он ни на секунду не отводил глаз от окна. Казалось, что каждый пройденный сантиметр высасывает из него силы, но одновременно дарит новую волю, новую энергию.
— Пацан, ты меня удивляешь! Если бы я знал, как она на тебя подействует, я бы ее раньше позвал! — Киллиан улыбался, стоя у окна.
Алессандро делал вид, что не слышит.
— Теперь правая. Спокойно, не спеши, сосредоточься.
Мальчишка с силой сжал зубы. Он дрожал. Издав очередной грудной звук, он продвинулся еще на несколько сантиметров. Еще чуть ближе к своей свободе.
Киллиан чувствовал полное единство с Алессандро. Да, они боролись за противоположные цели, но у них была одна и та же мотивация: убежать от скуки, от грусти своего существования. Киллиан каждый день боролся со смертью; Алессандро, наоборот, с жизнью. Для Киллиана смерть была легкодостижимой, а для Алессандро она пока оставалась пределом мечтаний. Киллиан каждый день искал причины, чтобы выжить; единственной мотивацией Алессандро оставалась возможность умереть.
Наблюдая за нечеловеческими усилиями мальчика, жаждущего смерти, Киллиан подумал, что Алессандро очень похож на него своей твердостью и уверенностью в том, что самоубийство — это лучший выход.
«Если он не отказывается от этой идеи, то я тем более не откажусь», — говорил он себе, глядя, как на нижней губе Алессандро вновь проступает кровь.
Еще один сдавленный стон. В приступе ярости и отчаяния мальчик сделал три шага подряд. Три неуверенных, жалких шага, но это были шаги вперед. К окну. Он превзошел самого себя, перейдя отметку, поставленную в прошлый раз.
— Молодец! Ты молодец! — возбужденно крикнул Киллиан.
У Алессандро горели глаза. Было похоже, что отдыхать он не собирается. Он сконцентрировал все силы на левой ноге, даже не дожидаясь подбадривающих слов Киллиана. Он напрягся, застонал и сделал еще один маленький шажок, а потом, оставшись без сил, рухнул на пол, как мешок.
Киллиан поспешил на помощь. Мальчик еле дышал, его губы и подбородок были испачканы кровью, но лицо освещала легкая, еле заметная улыбка. Взгляд, все такой же безумный, был направлен на окно.
Киллиан отнес его в постель.
— На сегодня достаточно. — Они посмотрели друг другу в глаза. — У тебя получится. — И, говоря это, он действительно так думал.
Консьерж снял с мальчишки футболку, пропитанную кровью и потом, пижамные брюки, обтер его мокрым полотенцем и переодел в чистые вещи. Он чувствовал глубокое уважение к мальчику, и знал, что Алессандро это понимает. Киллиан подумал, что этот день стал лучшим для Але за последние годы.
Зазвонил мобильник. Сердце Киллиана забилось.
На экране высветилось имя Клары. Ему вдруг показалось, что Алессандро без слов понял, кто звонит; они обменялись многозначительными взглядами. Что это за звонок, посреди дня в воскресенье?
Телефон прозвенел еще пару раз.
— Да?
— Привет, Киллиан, это Клара. Я тебе помешала?
— Нет, нет… Слушаю вас.
— Прости, что звоню в твой выходной, просто хотела уточнить, все ли готово… Если да, то я возвращаюсь сегодня.