— Надолго?
Он сдался, решила Анета. Может быть, он сдался с самого начала.
Винтер промолчал.
— Шесть часов, — сказал Бремер, ни к кому не обращаясь.
Шесть и еще шесть, подумала Анета Джанали. Если не больше.
Рингмар только и ждал, пока Винтер оставит Бремера и зайдет в свой кабинет.
— Я использую свое право, — произнес Винтер и поднял руки, словно защищаясь.
— Я ничего не сказал.
— Машина стоит там, Анета ждет. Проследи, чтобы техники немедленно с ней разобрались.
— Ты хочешь сказать, чтобы они ее разобрали…
— Как ни называй.
— Я даже не спрашиваю, уверен ли ты, что они ехали в этой машине.
— Посмотрим фильм. — Вместо ответа Винтер вставил кассету в видеомагнитофон.
Машина начала двигаться вперед и назад. Назад и вперед, а потом опять вперед и назад.
— Если это он, то почему едет в город, а не домой? — спросил Рингмар.
— К кому-то съездил… или нет. Навестил ее квартиру.
— Может быть… но его отпечатков в квартире нет.
— Ты хочешь получить все на блюдечке. — Винтер остановил кадр. Потом нажал воспроизведение, на секунду, не больше, и снова остановил.
— Как был «форд», так и остался, — глубокомысленно произнес он.
— У нас теперь есть с чем сравнить, — возразил Рингмар. — Это уже кое-что.
— Мне нужно все о Свенске. Все до мелочей.
— Мне нужно все о байкерском братстве, — сказал Рингмар. — Все до мелочей.
— И мне нужно знать, куда делся Якобссон.
— Обыск у Бремера?
Винтер покачал головой.
— Слишком рано?
— Подождем. Дождемся ордера из прокуратуры… Сначала разберем на части машину, потом дом.
Винтер сам допрашивал Бремера. Перед допросом он внимательно прочитал протоколы водолазных работ на озере Дель.
Бремер сидел на стуле. Поднимая глаза, он словно бы не видел Винтера или каким-то образом умудрялся смотреть сквозь него. Винтер решил не пользоваться видеозаписью. Включил обычный магнитофон, проверил уровень звука и зачитал стандартный пролог — такого-то числа, в такое-то время, допрос такого-то проводит такой-то… и так далее.
Бремера увели в камеру. Винтер сидел в своем кабинете. Голова чуть не лопалась, даже глаза болели. Он зажег маленькую настольную лампу и оказался в круге света. Табачный дым призрачной фатой плыл над конвертом с фотографиями.
Микаэла сработала очень быстро. Фотографы и криминалисты тоже не подкачали. Отпечатки прибыли пару часов назад самолетом в Ландветтер.
Он затянулся последний раз и погасил сигариллу. Пора бросать. В современном мире нет места для курильщиков.
«Обязательно брошу». Он закурил новую сигариллу, встал из-за стола и подошел к стене с рисунками.
Ландветтер. Они шли к машине, трое полицейских и Бремер, и прямо над домом, с ревом набирая высоту, пролетел «боинг». Анета инстинктивно пригнулась, а Бремер даже ухом не повел. Винтер поднял голову. Ему показалось, что брюхо самолета занимает полнеба. Мощный, пугающий рев перевалил за лес и постепенно стих.
Он видел это на рисунках… в дневнике Йенни. Но на стене таких рисунков не было. Он вернулся к столу и начал перебирать отсортированные рисунки. Нужный нашелся в третьей стопке, где были собраны все изображенные девочкой средства передвижения. На двух листах над домом парил огромный призрак креста. Хороший рисунок — Винтер почти услышал грохот двигателей летящего сквозь дождь и солнце самолета.
Он вернулся к столу и открыл конверт. Пять отпечатков.
На самом верхнем женщина с ребенком, держась за руки, идут к дому. Лица различить невозможно.
На второй фотографии они подошли ближе. Ребенок повернулся к камере или, может быть, в ее сторону. Это лицо Винтер видел на старом узкопленочном фильме. Это Хелена. Женщина по-прежнему смотрит на дом.
Третий снимок — тот же самый, только увеличенный. Винтер вспомнил фильм, который видел в «Синематеке» лет десять назад. Он вспомнил этот странный фильм еще во время разговора с Микаэлой Польсен.
Шестидесятые годы в Лондоне. Богатый, разъезжающий на открытом «роллс-ройсе» фотограф модного журнала наугад снимает в парке — его привлекло освещение, или что там еще привлекает богатых фотографов? Увеличивая эти кадры, он обнаруживает за кустами труп. [35] Снимки, случайно сделанные человеком, не имеющим ни малейшего представления, что на них в конце концов обнаружится, не догадывающимся об их истинном содержании.
И здесь та же история. Снимки сделаны совершенно по другому поводу, персонажи попали в кадр случайно — и оказались документальным свидетельством, имеющим отношение к тяжкому преступлению. «Blow Up» — так назывался фильм. Увеличение. Гротескное, бессмысленное увеличение.
Лицо девочки стало крупнее — никаких сомнений. Это Хелена. Женщина в полупрофиль, видны только часть носа и щека. Бригитта? Наверное, хотя стопроцентной уверенности нет.
Но на снимке была еще одна деталь. Он замер. По спине побежали мурашки. В окне между крыльцом и женщиной он заметил чей-то силуэт. Он зажмурился, дал отдохнуть глазам и вгляделся снова. Да, там, за тонкой шторой, кто-то есть. Видна только верхняя часть туловища, очень нерезко. У Винтера мгновенно вспотела голова под густой шевелюрой. «Остригусь, к черту, — мелькнула мысль. — Или даже побреюсь. Наголо, как Хальдерс».
Он напряженно вглядывался в фотографию. Интересно, заметили ли они в Дании эту фигуру? Наверняка. Он покопался в конверте и извлек сопроводительную записку, прилипшую изнутри. Да… заметили. Она, конечно же, пишет о тени в окне. «Продолжаем увеличение. Пока не знаем, кто это».
Четвертый снимок сделан, очевидно, через несколько секунд. Женщина с ребенком подошли к крыльцу, видны только их спины. Тень в окне исчезла.
Пятый снимок. Самое сильное увеличение — от зернистости избавиться техникам не удалось. Сделан скорее всего после минутной или двухминутной паузы. Местный фотограф решил передохнуть, чтобы потом с новыми силами сделать последний снимок, документирующий нарезку дачных участков в Блокхусе. Человек в окне отодвинул штору — решил, видимо, посмотреть, чем там занимается этот тип с камерой. Не подумал, что может оказаться в кадре.
Молодой Георг Бремер? Вполне вероятно. Усы, надвинутая на лоб вязаная шапочка.
«Путешествие в преисподнюю. Сижу в своем кабинете и блуждаю по преисподней».
Его затошнило.
Зажужжал мобильный. Он вздрогнул и нажал кнопку.
Звонила мать.