Дэниел затушил сигарету.
— Ну вот, — произнес он, — теперь понятно, что, собственно, мне не дает в нем покоя. У Неда есть все основания держать язык за зубами относительно их с Лекси делишек. Потому что стоит ему заговорить, как вся его идея продать дом лопнет как мыльный пузырь. К тому же, насколько мне известно, он живет один, так что алиби подтвердить некому. Даже со своими куриными мозгами чертов недоумок должен понять: именно он подозреваемый номер один. Но я знал: стоит только Мэки и О'Нилу задать ему хотя бы пару вопросов, все тотчас вылетит в трубу. Он станет тем, кем они хотят его видеть, — беспомощным свидетелем, неравнодушным гражданином, выполняющим свой священный долг. Разумеется, это было бы равносильно концу света — Нед не в состоянии предложить что-то такое, что хоть отдаленно сошло бы за серьезную улику. Зато нам он порядком попортил бы крови. Я не взялся бы предсказывать, что он может наговорить — кто знает, что там у парня в голове? — чтобы только предотвратить катастрофу. Лекси — вернее сказать, тебя — я еще мог держать в поле зрения, но не Неда. Я знал, что стоит мне вступить с ним в контакт, как я совершу непростительную ошибку, и, видит Бог, я сделал все, чтобы такого не произошло.
Из чего я сделала вывод: Нед — опасная территория. Дэниел слишком часто размышлял о нем, о моих вечерних прогулках, о том, что за этим может стоять.
— Не иначе как ты пылал праведным гневом, вернее, вы все им пылали, из-за этой парочки. Так что я не удивлюсь, что в конце концов кто-то из вас пырнул ее, — сказала я не покривив душой.
Поражало меня другое: каким образом Лекси сумела зайти так далеко в своих махинациях?
Дэниел задумался. Выражение его лица сделалось таким же, каким обычно бывало по вечерам в гостиной, когда он погружался в чтение, забывая обо всем на свете.
— Поначалу мы разозлились. Точнее сказать, пришли в бешенство. Подумать только, в наши ряды затесался предатель! Как ни странно, но то, что в конечном итоге выдало тебя, поначалу сработало тебе на пользу: эта важная разница между тобой и Лекси. Только такой человек, как она — тот, кто не отдает себе отчета в собственных действиях и их последствиях, — мог как ни в чем не бывало вернуться домой, словно ничего не произошло. Будь она хотя бы чуточку другой, никто из нас ее не простил бы, и тебе ни за что бы не войти в эту дверь. Но Лекси… Мы знали, в ее намерения не входило сделать нам больно. Ей и в голову не могло прийти, что она причиняет нам боль. Она даже не задумывалась о том, какое зло была готова учинить по отношению к нам. И поэтому, — Дэниел сделал глубокий, усталый вдох, — ей ничего не стоило вернуться.
— Словно ничего не произошло, — добавила я.
— Мне так казалось. Ведь она не хотела причинять нам зла. И никто из нас не хотел причинять зла ей, не говоря о том, чтобы убивать. Я до сих пор убежден, что это о многом говорит.
— Я тоже так думала. Что все просто так случилось. Она какое-то время вела тайные переговоры с Недом, но прежде чем они пришли к окончательной договоренности, ваша четверка об этом узнала.
Более того, я уже начала подозревать, что произошло дальше, однако не стала делиться с Дэниелом. Решила оставить на потом, чтобы в нужный момент эффектно расставить все точки над i.
— Думаю, у вас вышел скандал и где-то в самом его разгаре один из вас ударил Лекси ножом. Возможно, никто — даже эти двое! — толком не понял, что, собственно, произошло. Лекси могла подумать, что кто-то больно ее ударил.
Моему мысленному взору была отчетливо видна каждая деталь этой сцены, как будто я сама была ее участницей.
— Она хлопнула дверью и бросилась к сторожке — возможно, у нее была назначена встреча с Недом, а может, ею просто двигал инстинкт, не знаю. Так или иначе, Нед в тот вечер не пришел. Ее нашли вы, бывшие собратья по дому.
— Примерно так, — со вздохом признал Дэниел. — В целом так оно и было. Давай на этом поставим точку, договорились? Потому что подробности никому не пойдут на пользу, зато от них пострадает не один человек. Она была красива, она была непростой человек, и вот теперь ее нет. Осталось ли хотя бы что-то, что еще имеет значение?
— Разумеется, осталось, — ответила я. — Например, вопрос, кто же все-таки ее убил.
— Тебе не приходило в голову, — спросил Дэниел, и в голосе его я уловила не то раздражение, не то злость, — что Лекси могла быть против твоего расследования? Независимо от того, какие планы строила, она нас любила. Или, по-твоему, ей бы понравилась, что ты явилась сюда с одной-единственной целью — уничтожить нас?
В воздухе по-прежнему чувствовалось напряжение; казалось, каменные плиты подрагивали у меня под ногами, в небо упиралось что-то длинное и острое, как игла, за каждым листом ощущалась дрожь.
— Это она нашла меня, — возразила я. — Лично я ее не искала. Она сама пришла за мной.
— Что ж, может, и так, — согласился Дэниел и, упершись локтями в колени, наклонился ко мне через поверхность воды, близко-близко. Глаза его за толстыми стеклами очков казались огромными, серыми и бездонными. — Но с чего ты взяла, будто она искала отмщения? С тем же успехом Лекси могла побежать в деревню, начать стучать в двери, попросила бы вызвать полицию и «скорую». И хотя местные жители не очень-то нас жалуют, сомневаюсь, что они отказали бы истекающей кровью женщине. Вместо этого она направилась прямиком в сторожку и осталась там, словно ждала, когда за ней придут. Тебе не приходило в голову, что она могла быть добровольной участницей собственной гибели и желала скрыть убийцу? Что она пошла на жертву добровольно? Осталась одной из нас до самого конца? Тебе не приходило в голову, что за одно только это она достойна уважения?
Воздух имел странный привкус — сладковатый и солоноватый одновременно.
— Разумеется, приходило, — призналась я. Разговор был нелегкий; казалось, будто мысли только и делали, что метались у меня где-то между головой и языком. — И не раз. Но я делаю это не ради Лекси. А потому, что такая у меня работа.
Господи, какая избитая фраза, и вырвалась на автомате, и все же она прорезала воздух громким щелчком, словно кнут, едва не вызвала электрический разряд, пробежала по побегам плюща, с шипением соскользнула в воду. На какую-то долю секунды я вновь перенеслась на старую, вонючую лестницу, застыла, руки в карманы, глядя на изумленное лицо юного наркомана. Я вновь была трезва как стеклышко. Наваждение, что наполняло воздух, растворилось в нем без остатка. Каменное сиденье было твердым и влажным. Дэниел наблюдал за мной с настороженностью в глазах, смотрел на меня так, как ни разу до этого не смотрел. Внезапно мне стало ясно; все, что я сказала ему, — правда. Возможно, с самого начала было правдой.
— Что ж, — негромко произнес он, — в таком случае…
Дэниел медленно отстранился от меня, пока не уперся спиной о стену. Воцарилась звенящая тишина.
— Где же… — спросил он спустя какое-то время и вновь запнулся. Впрочем, голос его не дрогнул. — Где она сейчас?
— В морге, — ответила я. — Мы не сумели отыскать ее ближайших родственников.