Спальня Лекси располагалась на верхнем этаже в дальней части дома — напротив спальни Дэниела и над спальней Джастина — средних размеров, с низким потолком, простыми белыми шторами на окнах и шаткой железной односпальной кроватью, которая, стоило на нее сесть, жалобно заскрипела подо мной словно древний паровой пресс. Если Лекси умудрилась забеременеть на этой скрипучей развалюхе — мой ей респект. Покрывало голубого цвета и свежевыглаженное — кто-то догадался поменять постельное белье. По части мебели в комнате было не густо: книжная полка, узкий платяной шкаф; на полке, что весьма кстати, приклеены жестяные полоски с подписями («шляпы», «чулки»), дешевая пластиковая лампа на таком же дешевом прикроватном столике, деревянный комод с трельяжем, отражавшим лицо под самыми невообразимыми углами, отчего мне сделалось немного жутко. Я даже подумала чем-нибудь его завесить, но тогда пришлось бы объяснять, зачем мне это понадобилось. Кроме того, я не могла избавиться от чувства, что, даже скрытое от глаз старой занавеской или простыней, мое отражение будет там жить собственной жизнью.
Прислушиваясь, не идет ли кто по лестнице, я отомкнула чемодан, вытащила новенький пистолет и моток пластыря для моих повязок. Даже дома я не ложусь спать без пистолета — старая привычка, расставаться с которой в данный момент не имело смысла. Пистолет я прикрепила к задней стенке прикроватной тумбочки — подальше от посторонних глаз, зато всегда под рукой. Кстати, позади тумбочки ни паутины, ни пыли. Ребята из бюро побывали здесь раньше меня.
Перед тем как надеть голубую пижаму Лекси, я сняла фальшивую повязку, отстегнула микрофон и спрятала на дно сумки. Фрэнк, конечно, будет зол как черт, но мне наплевать. На то имелись причины.
Первая ночь во время секретного спецзадания — такое не забывается. Весь день только и делаешь, что следишь за каждым своим словом, каждым жестом, наверное, даже придирчивее, чем за другими людьми, но стоит прийти вечеру, как оказываешься один — на чужом матраце, в комнате, где даже воздух чужой. И ничего другого не остается, как разомкнуть руки и расслабиться, чтобы нырнуть с головой в сон и в чью-то чужую жизнь. Даже в самый первый раз знаешь, что в этот момент начинается некий необратимый процесс, что наутро ты проснешься уже совершенно другим человеком. И мне хотелось бы войти в нее голой, чтобы на мне не было ничего из моей прошлой жизни.
На книжной полке я нашла томик сказок братьев Гримм — старый, с выпадающими страницами, но прекрасно иллюстрированный — и взяла с собой в постель. Судя по подписи, оставленной на форзаце размашистой рукой Джастина пером и чернилами, — подарок Лекси на день рождения от остальной четверки в прошлом году. В дате я почти не сомневалась: 03.01.04. Счастливого дня рождения. Малышка (и когда ты только повзрослеешь?), с любовью от… и далее имена.
Я сидела в постели с книгой на коленях, но читать не могла. Время от времени из гостиной до меня долетали приглушенные голоса, а за окном своей жизнью жил сад: шелест ветра в листьях, отдаленное лисье тявканье, уханье совы, какие-то шорохи. В общем, я сидела, разглядывая крошечную комнатку Лекси, и прислушивалась.
Незадолго до полночи ступеньки лестницы скрипнули, и кто-то тихонько постучал в мою дверь. Я едва не подскочила до потолка, схватила сумку, чтобы проверить, не забыла ли застегнуть на ней «молнию», и крикнула:
— Заходи!
— Это я, — сказал из-за двери Дэниел, а может, Джастин или Раф, причем так тихо, что я не поняла, кому принадлежат голос. — Просто хочу пожелать спокойной ночи. Мы тоже ложимся спать.
Мое сердце было готово выскочить из груди.
— Спокойной ночи! — крикнула я ответ. — Приятных снов!
Голоса перелетали вверх-вниз на лестнице, сливаясь в единый хор, напоминающий стрекот сверчков — легкий, как прикосновение пальцев к волосам.
— Спокойной ночи, — нашептывали они, — приятных тебе снов. Спокойной ночи тебе, Лекси, мы рады, что ты вернулась. Спокойной ночи!..
Я сплю чутко, реагирую на малейший шорох. В какой-то момент посреди ночи я проснулась словно по будильнику. С той стороны коридора из-за двери комнаты Дэниела доносились приглушенные голоса.
Я затаила дыхание, но двери были плотные, так что я расслышала в темноте лишь чей-то возбужденный шепот. Увы, ни слов, ни принадлежности голоса я не разобрала. Я тихонько вытащила руку из-под одеяла, осторожно нащупала на тумбочке мобильник и проверила время — 03:17.
Я довольно долго пролежала, прислушиваясь к этому перешептыванию вперемешку с писком летучих мышей и завыванием ветра. Лишь без двух минут четыре я услышала, как, скрипнув, повернулась круглая ручка, дверь, ведущая в комнату Дэниела, приоткрылась и тотчас с легким щелчком замка закрылась вновь. Чье-то дыхание на лестничной площадке — едва различимое, словно тень на фоне темноты, а потом ничего.
Меня разбудили шаги — кто-то громко топал вниз по лестнице. Снилось что-то мрачное и путаное, и на то, чтобы сбросить сети сна и осознать, где я нахожусь, ушло несколько секунд. Пистолета под рукой не оказалось, и я уже было запаниковала, но, слава Богу, вспомнила, где его спрятала.
Я села. Яду, похоже, не подмешали — чувствовала я себя нормально. Из-под двери тянуло чем-то жареным; снизу словно издалека доносились оживленные голоса. Черт, мне же полагалось готовить завтрак! Мне так давно не удавалось поспать дольше шести, что я не потрудилась завести будильник. Я прилепила к телу микрофон, натянула джинсы, футболку и — холод в комнате был собачий — мешковатый джемпер, принадлежавший, по всей видимости, кому-то из парней, и спустилась вниз.
Кухня располагалась в задней части дома и выглядела гораздо симпатичнее, чем на видео. Ни плесени, ни паутины, ни грязного линолеума — бетонный пол, дочиста отмытый деревянный стол и горшок с торчащей клочьями геранью на подоконнике у раковины. Эбби, в красном фланелевом платье с капюшоном, переворачивала на сковороде ломтики бекона и сосиски. Дэниел, уже полностью одетый, сидел за столом, читая придавленную краем тарелки книгу, и с методичным удовольствием уплетал яичницу. Джастин резал на треугольники тост и громко сетовал на жизнь.
— Честное слово, никогда такого не видел. На прошлой неделе лишь двое прочитали заданное на дом, остальные тупо пялились в стену и жевали жвачку словно стадо коров. Уверен, что не хочешь махнуться хотя бы на сегодня? Может, тебе удастся вытянуть из них больше…
— Нет.
Дэниел даже не взглянул на него.
— Твои как раз сонеты читают, а уж я-то разбираюсь в сонетах. Очень хорошо разбираюсь.
— Нет.
— Доброе утро, — произнесла я с порога.
Дэниел ответил хмурым кивком и вернулся к своей книге. Эбби помахала лопаткой.
— А, привет.
— Лапочка, — сказал Джастин. — Подойди-ка сюда. Дай мне на тебя взглянуть. Как себя чувствуешь?
— Великолепно, — ответила я. — Прости, Эбби, я проспала. Позволь…