Теперь придется рассказывать все с начала. Она терпеливо ждала, не сводя с него взгляда.
— И более того, — заявил ван Герден, — у меня появилась версия.
Ее кивок был едва заметен. Она ждала; его слова явно произвели на нее сильное впечатление.
Он набрал в грудь побольше воздуха. Рассказал о сегодняшних событиях в хронологическом порядке: МВД, звонок от чиновника по фамилии Нгвема, визит к ван Ас, бухгалтерия, даты, суммы, Орландо. Вкратце обрисовал картину. Объяснил свою версию, основанную на обрывке бумаги, в которую больше пятнадцати лет назад заворачивали доллары, увязал свои догадки со встроенным сейфом. Все совпадало: в 1983 году Ян Смит купил за наличные два дома и основал компанию с начальным капиталом в пятнадцать тысяч рандов. Все время чувствуя на себе ее взгляд, ван Герден, излагая свою теорию, смотрел куда-то в сторону, на дверь.
— Ух ты! — воскликнула Хоуп, когда он закончил. Он увидел, что она поправляет пальцами прическу.
— Кто-то знал о деньгах в сейфе, — продолжал ван Герден. — Все указывает на то, что кто-то что-то знал. Некто с винтовкой М-16 и паяльной лампой явился к Яну Смиту с заранее обдуманным намерением. Обычные грабители так не готовятся. По крайней мере, злоумышленники знали, что у него дома хранится целое состояние в той или иной форме и что для того, чтобы убедить его расстаться с имуществом, понадобятся сильные доводы. Словом, его убил человек, который знал его по прошлой жизни.
Хоуп Бенеке кивнула.
Новый порыв ветра плеснул в окна дождем.
— Значит, Ян Смит знал, где можно достать поддельное удостоверение личности. Значит, он знал, как избавиться от незаконно полученных долларов. Значит, он построил сейф не в целях безопасности, но чтобы что-то там хранить. Значит, ван Ас так и не знала его по-настоящему. Или она лжет, хотя в этом я сомневаюсь.
Ван Герден прислонился к буфету и скрестил руки на груди.
— Вы замечательно поработали, — сказала Хоуп.
Он стиснул кулаки.
— У меня пока всего лишь версия.
— Хорошая версия, — сказала она.
Ван Герден пожал плечами:
— Пока это все, что у нас есть.
— А завтра?
О завтрашнем дне он еще не думал.
— Не знаю. Ключ ко всему — доллары. Я хочу выяснить, кто в 1983 году контролировал черный валютный рынок. И фамилии тогдашних главных наркодилеров. Но может быть, в данном случае мы столкнулись с чем-то совершенно другим. Возможно, он украл деньги в Америке. Или получил их в результате незаконной сделки с оружием. Кто знает? В нашей гребаной стране все возможно.
Интересно, отреагирует ли она на его грубость? Пусть скорее убирается! Он не намерен угощать ее кофе.
— Я наведу справки. Есть несколько мест. Несколько человек…
— Я могу чем-нибудь вам помочь?
— Вам придется решить, что сказать ван Ас.
Хоуп поднялась с места — медленно, как будто устала.
— Думаю, мы ей ничего не скажем.
— Решать вам.
— В деле много неясностей. Поговорим с ней, когда узнаем побольше.
Она взяла кейс.
— Мне пора.
Ван Герден опустил руки.
— Я позвоню вам, если что-нибудь найду. — Ему хотелось сказать: «Только, пожалуйста, больше не приходите ко мне домой». Но он сдержался.
— У вас есть номер моего мобильного?
— Нет.
Она снова открыла кейс, вытащила карточку, вручила ему. Потом повернулась, направилась к двери. Ван Герден заметил, что юбка выгодно подчеркивает ее ягодицы.
— Зонтика у меня нет! — почти агрессивно заявил он.
Хоуп обернулась с порога и улыбнулась:
— Доминго?
— Что?
— Я о музыке.
— Нет.
— Я думала, это саундтрек к фильму. Ну, знаете, к фильму Дзефирелли…
— Нет.
— Кто поет?
Ей надо уходить! Ему не хотелось говорить с ней о музыке.
— Паваротти и Сазерленд.
— Как красиво! — сказала она.
— Самое лучшее. — Он прикусил язык. Пусть не лезет не в свое дело!
Некоторое время она молчала. Потом нахмурилась:
— Странный вы человек, ван Герден!
— Я подонок, дрянь, — быстро ответил он. — Кого хотите спросите, вот хоть Кемпа. — Он распахнул входную дверь. — А теперь уходите.
— Вы хорошо поработали. — Хоуп вполоборота посмотрела на дождь и побежала вниз по ступенькам. Ван Герден услышал ее смех — один короткий смешок. Когда она открыла дверцу своего БМВ, в салоне зажегся свет. Садясь, она помахала ему рукой. Хлопнула дверца, свет погас. Он запер парадную дверь.
Подошел к проигрывателю, выключил его. Она ни черта не понимает в музыке. Ну надо же такое сказать — «Доминго»! Надо будет позвонить ей утром. Сказать, что он будет являться к ней в кабинет ежедневно, в конце рабочего дня, и представлять полный отчет о проделанной работе.
Сюда она больше приходить не должна.
Можно еще составлять письменный отчет и передавать ей.
Зазвонил телефон.
— Ван Герден.
— Добрый вечер, — произнес женский голос. — Меня зовут Кара-Ан Руссо. Не знаю, помните ли вы меня…
Хоуп Бенеке медленно ехала домой по шоссе № 7. «Дворники» разметали дождь с лобового стекла. Днем ей хотелось его убить, а вечером вдруг захотелось его обнять. Она прикусила губу и подалась вперед, пытаясь разглядеть дорогу за завесой дождя. Теперь она все поняла. Его гнетет не злость, а боль. И чувство вины.
Теперь можно отстраниться. Теперь она его раскусила.
Вот и все.
Вот и все.
В доме было много книг. У нас часто бывали писатели, поэты, ценители литературы; здесь велись оживленные дискуссии и жаркие споры. Однажды поздно вечером в субботу две женщины чуть не подрались из-за «Семи дней у Силберстейнов» Этьена Леру. А знаменитую статью Николаса Петруса ван Вейка Лау читали и обсуждали всю ночь после воскресного ужина. И в этот кружок литературных светил я притащил Луи Ламура.
Я полюбил читать не сразу. Мне казалось, что и помимо чтения существуют другие, гораздо более интересные вещи. Поскольку мать предоставляла мне довольно много свободы, я участвовал в обычных школьных мероприятиях и более неформальных мальчишеских играх. С дядюшкой Шорти де Ягером мы ходили ловить рыбу на реку Вал (на сверчка, без грузила), обследовали заброшенные шахты, без конца строили и перестраивали дом на дереве на участке Схалка Вагенара.