Гриссел чувствовал, как напряжен молодой детектив. Он знал, что сослуживцы за спиной дразнили Франсмана Деккера «французиком». Он отличался полным отсутствием чувства юмора и непомерным честолюбием. Гриссел много что слышал о Деккере; в коридорах Главного управления провинции любят посплетничать о восходящих звездах. Деккер — сын французского регбиста. Его мать, цветная женщина из бедного пригорода Атлантис, работала уборщицей на атомной электростанции в Куберге. В молодости она слыла настоящей красоткой. После первого и последнего свидания француз вернулся к себе во Францию, не зная о будущем отпрыске. Мать Деккера не помнила фамилии отца ребенка, поэтому при крещении дала сыну имя Франсман, то есть «француз» на африкаансе. Гриссел понятия не имел, что в этой истории правда, а что — вымысел. Но галльский нос, атлетическое сложение и черные прямые волосы, которые он стриг коротко, ежиком, Деккеру явно достались от отца. Кофейный же цвет кожи он унаследовал от матери.
Следом за Деккером Гриссел прошел в библиотеку. Там уже трудились Толстый и Тонкий. Когда вошли детективы, эксперты подняли голову.
— Бенни, мы с тобой встречаемся подозрительно часто, — заметил Джимми. — Пора прекращать, не то о нас пойдут слухи!
Бенни улыбнулся избитой шутке. Потом посмотрел на жертву. Убитый лежал слева от входа. Черные брюки, белая рубашка, без галстука, в одной туфле. Два огнестрельных ранения в грудь. При жизни Адам Барнард был высоким и сильным. Черные волосы пострижены по моде семидесятых годов: закрывают уши и доходят до воротника рубашки. На висках элегантная седина. Глаза убитого были открыты; в них застыло удивленное выражение.
Деккер выжидательно скрестил руки на груди. Толстый и Тонкий встали и принялись наблюдать за ним.
Гриссел осторожно приблизился к трупу. Окинул взглядом обстановку: стеллажи с книгами, персидский ковер. Справа, на столике у кресла, пустая бутылка и бокал. Пистолет уже положили в прозрачный целлофановый пакет для вещдоков. Место, где он лежал, эксперты очертили мелом.
— Жена лежала с этой стороны? — спросил он у Деккера.
— Да.
— Пифия за работой, — заметил Толстый.
— Пошел ты, Арнольд! — огрызнулся Гриссел. — Из пистолета стреляли?
— Совсем недавно, — кивнул Арнольд.
— Но не здесь, — сказал Бенни.
— В яблочко! — воскликнул Арнольд.
— Говорил я тебе, он сразу все усечет, — заметил Джимми.
— Да, — кивнул Деккер с несколько разочарованным видом. — Пистолет автоматический, в магазине недостает трех патронов, но стреляных гильз мы не нашли. Как и следов крови на полу, и пулевых отверстий в стенах и на книжных стеллажах. Убитый в одной туфле. Где вторая? Я уже прочесал весь дом. Джимми и Арнольд обыскали сад. Значит, она прихлопнула его не здесь. Надо осмотреть еще машину на улице, но…
— Где она?
— В гостиной, с Тинки Келлерман из Социальной службы.
— Тук-тук-тук, — сказал кто-то из-за двери. На пороге показался длинноволосый фотограф.
— Входи! — крикнул Деккер. — Опаздываешь!
— Пришлось печатать портрет еще одной жертвы, чтоб ее… — Заметив Гриссела, фотограф тут же сменил тон. — Бенни, снимки уже у Вуси.
— Спасибо.
— Джимми, ты проверял ее на следы пороха? — спросил Деккер.
— Еще нет. Мы попросили ее надеть на руки бумажные пакеты. Ей это не понравилось.
— Пожалуйста, не затягивай, сними отпечатки скорее. Я не могу допрашивать ее с пакетами на руках.
— Если она прикасалась к пистолету, следы пороха все равно останутся. Не знаю, зачем они тебе.
— Это уж моя забота, Джимми.
— Ладно, мне-то что? Мое дело предупредить. Не очень-то рассчитывай на следы пороха. В наши дни хороший адвокат способен на все. — Джимми достал из своего чемоданчика коробку с надписью «Вещественные доказательства биологического происхождения» и направился к лестнице; за ним гуськом следовали Деккер и Гриссел.
— Молодец, Франсман, хорошо поработал, — сказал Гриссел.
— Сам знаю, — огрызнулся Деккер.
Служба видеонаблюдения муниципальной полиции занимала большое пространство. В зале разместились штук двадцать работающих мониторов, полный набор оборудования для видеозаписи и панель управления, которую хоть сейчас отправляй на космический корабль. Инспектор Вуси Ндабени следил за нечетким, зернистым изображением фигурки, бегущей мимо уличных фонарей по Лонг-стрит. Нужный ему отрезок занял всего девять секунд. Он снова и снова прокручивал запись на замедленной скорости. По экрану слева направо перемещались семь теней. Девушка впереди, ее можно узнать только благодаря темному горбику на спине — рюкзаку. В районе Леуэн и Пеппер-стрит она всего шага на три опережала первого преследователя; методично работая ногами, она неслась вперед стремительно, как ветер. Еще пять человек находились в шестнадцати-семнадцати метрах дальше. На последнем кадре, перед тем как исчезнуть с экрана, девушка оборачивалась через плечо, словно прикидывая, близко ли ее преследователи.
— А получше сделать никак нельзя?
Оператор неопределенно пожал плечами. Белый, невысокого роста, в круглых, как у Гарри Поттера, очках, он напоминал филина.
— Увеличить можно?
— Будет еще хуже, — предупредил оператор. Голос у него оказался гнусавый. — Могу немного поиграть с яркостью и контрастностью, но при увеличении все сразу расплывется. В общем, сильно улучшить изображение вряд ли удастся, разрешение-то небольшое.
— А вы попробуйте, вдруг получится?
Оператор принялся колдовать с настройкой.
— Чуда не ждите, — предупредил он.
Фигурки на экране медленно задвигались в обратном направлении, потом замерли. Пальцы оператора запорхали по клавиатуре, и на мониторе поверх изображения появились какие-то таблицы и диаграммы.
— Вы кого хотите получше разглядеть?
— Людей, которые за ней гонятся.
Оператор щелкнул кнопкой мыши, выделяя две из последних пяти фигур. Внезапно они заполнили весь экран. Он нажал нужные клавиши, и изображение сделалось менее расплывчатым и более контрастным.
— Все, что могу, — пояснил Филин. — Резче не выйдет.
Ндабени огорчился: опознать людей по такому изображению все равно невозможно.
— По крайней мере, видно, что они оба мужчины и один из них чернокожий, — заметил Филин.
Вуси посмотрел на экран. Не очень-то это ему поможет.
— Еще видно, что они молоды.
— Можете распечатать кадр?
— Ладно.
— Они попали только в одну камеру?
— Моя смена заканчивается в восемь. Тогда и взгляну, нет ли другой записи. Скорее всего, они прибежали со стороны Гринмаркет или Черч-стрит, но, чтобы все выяснить, понадобится время. В том квартале установлены шестнадцать камер. Но какие-то наверняка не работают.