Но в его мысли все время вторгался Джек. Яуберт опомнился только на Отто-Дюплесси-Драйв, после того как едва не врезался во впереди идущую машину. Он очень злился. На себя. На Джека Фишера. На идиотское положение, в которое сам себя поставил.
Надо было все предвидеть заранее, ведь он знал Джека. Правда, знал пятнадцать лет назад, до того, как Фишера с повышением перевели в Йоханнесбург, но опасные признаки были налицо и тогда. Бесполезно уверять, что люди меняются со временем. Надо было прислушаться к Бенни Грисселу и Леону Петерсену. Узнав, куда пойдет Яуберт, оба отреагировали одинаково.
— Ну ты даешь… Да ведь Джек Фишер — подонок! — сказал Гриссел.
Он оказался прав.
Потому что сейчас, когда он признался Джеку в том, какие чувства испытывает, попросил, чтобы деньги вычли из его жалованья, Джек ухмыльнулся и сказал:
— Что ж, так мы и поступим. — Потом он собрал бумаги на столе и начал снова читать их, как будто Матта Яуберта в кабинете больше не было.
Джек не сказал: «Садись и давай все обсудим». Не задумался, не предложил Яуберту рассказать, как тот намерен раскрыть дело. Он сделал вид, будто Яуберта не существует.
Как будто его мнение не имеет значения.
И что же?
Три дня на новой работе, ему пятьдесят один год, он белый африканер, чем он займется дальше? Оставаться у Фишера теперь нельзя, но не работать он не может. Где еще ему будут столько платить? О том, чтобы пойти в охранники при торговом центре, какой-нибудь фирме или в богатом квартале, и речи быть не может — на такой работе он и до пятидесяти пяти не доживет. А Маргарет уже настроилась купить тот дом в Констанции… Без его доходов им не обойтись.
Что же он наделал?
Он спросил Таню, какой у них был пистолет.
Маленький «таурус», ответила она, Дани купил такой специально, чтобы и она могла им воспользоваться.
Умеет ли она стрелять?
Да. Она стреляла в тире.
Дани говорил что-нибудь о пистолете за месяц-два до исчезновения?
Ни слова.
Пистолет всегда хранился в сейфе?
Да, всегда.
Значит, скорее всего, его взял Дани?
Да. Судя по выражению Таниного лица, она уже не сомневалась, что Дани в чем-то замешан.
Яуберт снова стал расспрашивать Таню о деньгах. Особенно подробно спрашивал о друзьях Дани. Может быть, он познакомился с кем-то в спортивном клубе, в баре? Может, в последнее время подружился с кем-нибудь из соседей?
Таня уверяла, что непременно узнала бы, если бы у Дани завелись новые знакомые. У них общий круг друзей; все женаты, все жены хранят верность мужьям, если бы что-то и было, она бы непременно услышала. И потом, Дани почти никогда не ходил на вечеринки или в гости без нее. Иногда, в виде исключения, но в основном они всегда были вместе, бок о бок.
— Что же дальше? — спросила она.
Надо выяснить, откуда взялись деньги.
Как?
Он будет продолжать поиски.
Таня кивнула.
Яуберт снова предложил ей переночевать у них с Маргарет.
Она поблагодарила его, но снова отказалась. Хотя пистолет пропал, дом оборудован охранной сигнализацией, «тревожной кнопкой». Их квартал охраняется; если кто-то попробует вломиться к ней в дом, охрана сразу примчится. Она не позволит себя запугать.
— Я все время думаю о том, кто мог вломиться к вам на работу, — признался Яуберт. — Есть много способов передать вам сообщение угрожающего характера… Те, кто устроил у вас погром, предпочли специфический образ действий. Они трусы. Это о чем-то говорит, только я пока не понял, о чем именно…
Он приехал в милнертонский участок к инспектору Физиле Бучинги. Бучинги заварил им чаю на кухне; они пили его, сидя по обе стороны старого солдатского стола, заваленного грудами папок с делами.
Яуберт подробно рассказал обо всем, что ему удалось выяснить. Ничего не утаил. Под конец он попросил:
— Если можно, проверьте нераскрытые дела об ограблении инкассаторов в августе, сентябре, октябре. Сумма похищенного должна составлять четыреста тысяч рандов или больше. В общем, крупное дело.
— Я посмотрю, — обещал Бучинги.
— И еще об одном я бы хотел попросить… Привлеките коллег из Тейбл-Вью к охране дома Тани Флинт. Я был бы вам очень признателен.
— Хорошо. Может быть, имеет смысл и патрулировать квартал возле ее работы.
— Спасибо большое.
Бучинги посмотрел на Яуберта и покачал головой:
— Странный мир, начальник…
— Точно, — кивнул Яуберт. — И с каждым днем все страннее…
Маргарет всегда безошибочно угадывала, когда муж возвращался домой в подавленном настроении.
— Что случилось? — с порога спросила она.
Они вместе пошли на кухню. Яуберт признался, что зашел в тупик. Рассказал и о ссоре с Джеком Фишером.
Маргарет поступила как всегда. Перевела разговор на пустяки. Попросила налить им по бокалу вина. А сама занялась готовкой. Она предупредила, что на ужин будет боботи, [14] желтый рис и сладкий картофель — все, что он любил.
После ужина они сели перед телевизором. Маргарет переключала каналы, пока не нашла его любимый сериал «Все любят Реймонда». Прижалась к мужу, положила голову ему на плечо и обняла его обеими руками.
Ночью Яуберту не спалось. Он думал о Дани Флинте. Пытался идти по едва заметному следу. Веселый, общительный, душа компании, отличный работник… региональный менеджер в автобусной компании. Он украсил рабочее место фотографиями дорогих спортивных машин. Трудяга отец, самовлюбленная, практичная мамаша… Серьезная, сосредоточенная, энергичная жена.
Неизвестно откуда получил крупную сумму наличными. Потратил деньги на себя. Хитер. Эгоистичен.
А потом он пропал без вести.
Ничего нового в голову не приходило, хотя вроде бы складывалась цельная картина.
Яуберту удалось задремать лишь в третьем часу ночи.
Утром Маргарет была веселой и бодрой. Поставила перед ним мисочку с мюсли, йогурт и сказала:
— Я знаешь о чем подумала? Все эти переезды, переговоры с подрядчиками, изучение рынка недвижимости, покупка-продажа домов, звонки покупателей в любое время дня и ночи… Может быть, пора сделать перерыв?
— О чем ты?
— Вчера я ездила в Констанцию, смотрела на старый дом и прикидывала, во сколько обойдется его отремонтировать. Потом я представила, что придется снова тратить силы, переезжать… Я спросила себя: зачем? На самом ли деле я этого хочу? На самом ли деле нам это нужно? Может быть, я старею. Может, мне нужно нечто совершенно новое, только не хватает сил собраться с духом.