— Еще рано делать выводы, — сказал я своим лучшим официальным тоном, словно речь идет о посторонней пропавшей девушке. — Пока не разузнаю еще кое-что. Вы получали хоть какую-то весточку с того дня? Телефонный звонок, письмо, записку от кого-то, кто с ней столкнулся?
Миссис Дейли словно прорвало:
— Конечно, когда она убежала, то позвонить не могла, у нас телефона не было. А как аппарат установили, я записала номер и пошла к твоей матери, Джеки и Кармеле и сказала: послушайте, если свяжетесь с Фрэнсисом, дайте ему номер, пусть передаст Рози, чтоб позвонила нам, хоть на одну минуточку, на Рождество или… Но конечно, когда я узнала, что она не с тобой, я поняла, что она не позвонит, ведь номера-то у нее нет. Она, конечно, могла написать, но Рози всегда, всегда делала только то, что считала нужным. Вот мне в феврале стукнет шестьдесят пять, она и пришлет открыточку — этого она не пропустит…
Она говорила все тревожнее и торопливее, глотая слова. Мистер Дейли протянул руку и накрыл ладонью руки жены. Миссис Дейли закусила губу. Кевин сидел с таким видом, словно хочет проскользнуть между диванными подушками и исчезнуть.
— Нет. Ни словечка, — тихо сказала Нора. — Сначала мы просто думали… — Она бросила быстрый взгляд на отца: по ее мнению, Рози была уверена, что обратно ей дороги нет, раз она убежала со мной. — Даже когда мы узнали, что ты не с ней, все равно думали, что она в Англии.
Миссис Дейли запрокинула голову и вытерла слезу.
Ну вот и все: не получится быстро свернуть это дело, не получится сделать семье ручкой, вычеркнуть вчерашний вечер из памяти и вернуться к более или менее нормальной жизни; не получится разжалобить Нору и вымолить у нее номер телефона Рози. Мистер Дейли тяжело сказал, не глядя ни на кого:
— Надо позвонить в полицию.
Я удержался от гримасы сомнения.
— Конечно. Можно, да. У моей семьи это тоже была первая мысль, но я подумал, что вы сами должны решать — стоит ли.
Он с подозрением взглянул на меня:
— А почему нет?
Я вздохнул и запустил пальцы в шевелюру.
— Послушайте, я бы рад пообещать вам, что копы возьмутся за это дело со всем должным усердием, но не могу. В идеале чемоданчик должны проверить на отпечатки пальцев и кровь, просто для начала… — Миссис Дейли, закрыв лицо руками, громко пискнула. — Прежде чем это случится, делу должны присвоить номер, передать детективу, который пошлет запрос на анализы. Могу сразу сказать, ничего этого не будет. Никто не станет тратить ценные ресурсы на то, что может оказаться вовсе не преступлением. Общий отдел, отдел розыска пропавших и отдел висяков начнут отфутболивать друг другу это дело, пока не устанут, а потом сдадутся и отправят папку в подвал. Будьте к этому готовы.
— Ну а ты? — спросила Нора. — Ты можешь послать запрос?
Я печально покачал головой:
— Нет. Официально — нет. Тут, как ни крути, к моей группе не пришьешь. Если дело попадет в систему, я уже ничего не смогу поделать.
— А если… — Нора выпрямилась и тревожно разглядывала меня. — Допустим, не в системе; допустим, только ты. Ты мог бы… есть ли способ как-то…
— Скажем так: в качестве одолжения, без огласки? — Я поднял брови, обдумывая такую возможность. — Наверное, получится… Только вы все должны мне сказать, что на это согласны.
— Я согласна, — немедленно откликнулась Нора. Она принимала решения быстро, как Рози. — Сделай это для нас, Фрэнсис! Ну пожалуйста! Вдруг что получится…
Миссис Дейли кивнула, выудила из рукава носовой паток и высморкалась.
— А вдруг она в Англии? — умоляюще произнесла она, словно упрашивала меня.
Кевин вздрогнул.
— Конечно, — мягко сказал я. — Если вы доверяете мне, я попробую это проверить.
— О Господи, — прошептала миссис Дейли, — Господи…
— Мистер Дейли? — продолжил я.
Мистер Дейли, зажав ладони между колен, уставился на чемоданчик и словно не слышал меня.
— Я тебя не люблю, — произнес он после долгого молчания. — И твою семью тоже. Ни к чему притворяться.
— Да, я заметил, и давно, — согласился я. — Но тут я не как Мэки, а как полицейский, который, возможно, поможет вам найти дочь.
— Без огласки, под прилавком, через черный ход. Люди не меняются.
— Видимо, так, — ответил я со слабой улыбкой. — Меняются обстоятельства. Сейчас мы по одну сторону.
— Неужели?
— Вам остается надеяться на это, потому что, кроме меня, у вас никого нет. Как хотите, дело ваше.
Он посмотрел мне в глаза долгим оценивающим взглядом. Я выпрямил спину и нацепил респектабельное выражение лица для родительского собрания. Мистер Дейли коротко кивнул и сказал без особой любезности в голосе:
— Сделай. Сделай все, что сможешь. Пожалуйста.
— Хорошо, — ответил я и достал записную книжку. — Расскажите мне, как уехала Рози. Начнем со дня накануне. И пожалуйста, как можно подробнее.
Они помнили все, как любая семья, потерявшая ребенка, — как-то раз несчастная мать показывала мне, из какого стакана пил ее сын утром того дня, когда устроил себе передозировку. Воскресное утро, рождественский пост, мороз, серо-белое небо, пар от дыхания повисает в воздухе, как туман. Накануне вечером Рози вернулась рано, поэтому собиралась на девятичасовую мессу со всей семьей, вместо того чтобы, отоспавшись, пойти на полуденную — как обычно она делала, если в субботу работала допоздна. Вернувшись из церкви, они приготовили завтрак — в те времена есть до причастия считалось грехом, который приходилось замаливать. Рози гладила, миссис Дейли стирала, и они вместе решали, когда пойти за окороком к рождественскому столу. У меня дух перехватило — я представил, как Рози спокойно обсуждает обед, который не собирается есть, и мечтает о нашем с ней Рождестве. Незадолго до полудня девочки отправились на Нью-стрит, привести бабушку Дейли на воскресный обед, потом все смотрели телевизор — и это тоже ставило Дейли на ступеньку выше нас, деревенщины: у них был свой собственный телевизор. Снобизм наизнанку — смешная штука; я припоминал тонкие нюансы, о которых уже почти позабыл.
И весь остаток дня — снова ничего особенного. Девочки проводили бабушку домой, Нора собралась погулять с подругами, а Рози поднялась в комнату почитать, а может — собрать вещи, или написать ту самую записку; или сесть на край кровати и повздыхать. Ужин, снова работа по дому, снова телевизор; помогла Норе с заданием по математике; ни единого намека за весь день, что Рози затаила какую-то каверзу.
— Ангел, — хмуро сказал мистер Дейли. — Всю неделю она вела себя как ангел. И как это я не сообразил…
Нора отправилась спать около половины одиннадцатого, а остальные — чуть позже одиннадцати: Рози с отцом рано уходили на работу. Девочки спали в одной спальне, родители — в другой; в доме Дейли — никаких раскладных диванов, увольте. Нора помнила только, как шуршала Рози, переодеваясь в пижаму, как шепнула «спокойной ночи», ныряя в постель, и больше ничего. Как Рози выбралась из постели, как одевалась, как выскользнула из комнаты и из квартиры — этого Нора не слышала.