На этот раз не было ни фургончика экспертов, ни Купера, но между полицейской машиной и фургоном из морга приткнулся симпатичный серебристый «бумер» Снайпера. Номер шестнадцатый снова огораживала желто-черная полицейская лента, за которой приглядывал здоровый парень в штатском — судя по костюму, кто-то из ребят Снайпера. Что бы ни случилось с Кевином, речь шла не о сердечном приступе.
Болотный монстр меня игнорировал — и правильно делал. На ступеньках номера восьмого стояли Джеки, ма и па. Ма с Джеки ухватились друг за друга; казалось, если кто-то из них шевельнется, обе рухнут. Па яростно вцепился в сигарету.
Глаза родителей остановились на мне — ни искорки узнавания, словно они меня первый раз видели.
— Джеки, что произошло? — спросил я.
— Ты вернулся, — прохрипел па. — Вот что произошло.
Джеки мертвой хваткой вцепилась в лацканы моей куртки и уткнулась лицом в плечо. Я поборол желание отпихнуть ее.
— Джеки, лапочка, — мягко сказал я. — Продержись, пожалуйста, еще немного. Расскажи.
Ее затрясло.
— Ох, Фрэнсис, — начала она тихим удивленным голосом. — Фрэнсис! Как…
— Я понимаю, лапочка. Где он?
— За номером шестнадцатым, — мрачно ответила ма. — Во дворе. Все утро под дождем.
Ма тяжело опиралась на перила, и ее голос звучал хрипло и глухо, словно она рыдала часами, но острые глаза были сухи.
— Хотя бы известно, что произошло?
Никто не ответил. У ма задрожали губы.
— Ладно, — сказал я. — Это точно Кевин?
— Да, это он, драный тупица, — выпалила ма, сгорая от желания врезать мне по физиономии. — Думаешь, я не узнаю родное дитя? Ты что, совсем тронулся?
Мне захотелось столкнуть ее с крыльца.
— Понятно, — сказал я. — Кармела едет?
— Кармела едет, — ответила Джеки. — И Шай едет. Он должен… должен… должен…
— Он ждет, чтобы босс пришел приглядеть за магазином, — пояснил па, швырнул окурок через перила и глядел, как он шипит в луже у подвального окна.
— Хорошо, — сказал я. Ни за что не оставил бы Джеки с этими двумя, но с Кармелой они приглядят друг за другом. — Не торчите тут на холоде. Идите в дом, выпейте чего-нибудь горячего, а я попробую что-нибудь узнать.
Никто не двинулся с места. Я осторожно отцепил пальцы Джеки от своей куртки и пошел, оставив всех троих на крыльце. Под прицелом десятков пар немигающих глаз я возвращался к номеру шестнадцатому.
Здоровый парень скользнул взглядом по моему удостоверению.
— Детектив Кеннеди в саду. Прямо вниз по лестнице и наружу.
Его предупредили, что я появлюсь.
Распахнутая задняя дверь пропускала мрачный серый свет в подвал и на лестницу. Четыре человека в саду словно сошли с картины или вышли из наркотического сна. Крепкие ребята из морга в белоснежных одеждах терпеливо ждали, опершись на носилки, среди высоких сорняков, разбитых бутылок и толстых стеблей крапивы; Снайпер, неестественно четкий в своем черном пальто на фоне обшарпанной кирпичной стены, присел на корточки, вытянув палец в резиновой перчатке; а Кевин… Он лежал на спине, головой к дому, лицом от меня, неестественно раскинув ноги. Одна рука покоилась на груди; вторая оказалась под телом, как будто кто-то вывернул ее. Вокруг в грязи темнели какие-то пятна. Белые пальцы Снайпера аккуратно залезли в карман джинсов Кевина. Ветер, дувший через стену, завывал с дикой силой.
Снайпер сначала услышал меня, или почуял: он поднял глаза, отдернул руку от Кевина, выпрямился и подошел ко мне.
— Фрэнк, мои соболезнования, — произнес он и начал сдирать перчатку, чтобы пожать мне руку.
— Дай мне взглянуть, — потребовал я.
Снайпер кивнул и отошел в сторону. Я встал на колени, в грязь и траву, рядом с телом Кевина.
Смерть изменила лицо Кевина — щеки ввалились; он выглядел лет на сорок старше своего возраста. Щека, повернутая вверх, была белоснежной; на прижатой к земле скуле багровели трупные пятна. Из носа тянулась подсохшая нитка крови, передние зубы выбиты, волосы потемнели от дождя. Одно веко чуть прикрыло затуманенный глаз — получилось злобное, тупое подмигивание.
Меня словно пихнули под огромный беспощадный водопад, от которого перехватило дыхание.
— Нужен Купер, — с трудом выдохнул я.
— Он уже был.
— И что?
Короткая тишина. Ребята из морга переглянулись.
— По его словам, твой брат умер или от перелома черепа, или сломал шею, — сказал Кеннеди.
— Как?
— Фрэнк, дай ребятам его забрать. Пойдем внутрь, там поговорим. О нем позаботятся.
Снайпер протянул руку к моему локтю, но у него хватило ума не прикасаться ко мне. Я последний раз взглянул на лицо Кевина: на пусто подмигивающий глаз, на черную струйку крови, на приподнятую бровь — ее я видел первым делом каждое утро на соседней подушке, когда мне было шесть лет.
— Ладно, — согласился я.
С тяжелым рвущимся звуком полицейские расстегнули мешок для трупа.
Не помню, как снова оказался в доме, как Снайпер вел меня вверх по ступенькам, чтобы я не загораживал ребятам дорогу. Детские сопли вроде бокса со стеной тут уже не годились; от ярости я на минуту словно ослеп. Когда зрение прояснилось, мы были на верхнем этаже, в одной из задних комнат, которые мы с Кевином проверяли в субботу. В комнате было светлее и холоднее, чем тогда: кто-то поднял нижнюю половину замызганного окна, впустив поток ледяного света.
— Ты как? — осторожно спросил Снайпер.
Мне было необходимо, чтобы Снайпер говорил со мной как с копом, чтобы свел весь этот воющий ужас к четким и простым словам предварительного отчета.
— Что у нас есть? — Мой голос прозвучал тихо, словно издалека.
Несмотря на все свои возможные недостатки, Снайпер один из нас. Он понял, кивнул и, прислонившись к стене, начал:
— Твоего брата видели последний раз сегодня ночью примерно в двадцать минут двенадцатого. Он, твоя сестра Джасинта, твой брат Шимус, твоя сестра Кармела с семьей обедали у твоих родителей, как обычно, — останови меня, если я говорю то, что тебе уже известно.
Я помотал головой.
— Продолжай.
— Кармела и ее муж повезли детей домой около восьми. Остальные посидели еще какое-то время — смотрели телевизор и разговаривали. Все, кроме твоей матери, выпили за вечер по нескольку банок пива; все сходятся на том, что мужчины были навеселе, но не пьяны; Джасинта выпила только две. Кевин, Шимус и Джасинта вышли из квартиры твоих родителей вместе, сразу после одиннадцати. Шимус поднялся в свою квартиру, а Кевин проводил Джасинту по Смитс-роуд до угла с Нью-стрит, где у нее была припаркована машина. Джасинта предложила Кевину подвезти его, но он сказал, что хочет погулять, проветриться. Джасинта полагает, что он собирался вернуться той же дорогой, то есть по Смитс-роуд, мимо поворота на Фейтфул-плейс, затем срезать через Либертис и идти вдоль канала до своей квартиры в Портобелло, но, естественно, подтвердить этого она не может. Он посадил ее в машину, они помахали друг другу, и она уехала, увидев, как Кевин свернул на Смитс-роуд. И это последнее подтвержденное свидетельство.