— Красивый портрет, — сказал Дуран.
— Красивый и таинственный, так как не объясняет самого главного. Обрати внимание на правую руку Бетховена — и ты увидишь, что он держит ноты.
— Да. И что с того?
Глядя на картину, Даниэль пропел ноту за нотой с такой невозмутимостью, что стал похож на инженера с мыса Канаверал, ведущего отсчет секунд перед запуском космического корабля. Казалось, когда он дойдет до последней ноты, четвертушки, произойдет нечто неожиданное.
— Какая-то дурацкая мелодия, — разочарованно произнес Дуран. — На мой взгляд, это совсем не музыка.
— Как ты сказал?
— Это не музыка.
Когда Даниэль услышал слова, сказанные шефом, его вдруг озарило. Он понял, в чем тайна мелодии с картины. И следующие несколько минут он посвятил тому, чтобы объяснить Дурану, что скрывалось за одиннадцатью нотами этой странной записи.
Инспектор Матеос был согласен с Агиларом в том, что сообщение, сохраненное Томасом в папке «черновики» его мобильного, заслуживает расследования, и договорился о новой встрече с дочерью Томаса в той самой застекленной ротонде отеля «Палас», где состоялась ее беседа с Паниагуа.
— Сеньора Лучани, — сказал инспектор, продемонстрировав ей свою полицейскую бляху, — наши эксперты обнаружили в папке «черновики» на мобильнике вашего отца следующее сообщение.
Полицейский протянул девушке карточку с буквами
DGGCXFI FXSI
— Это для вас что-то означает?
Софи Лучани бросила на карточку быстрый незаинтересованный взгляд, каким свидетель смотрит на фотографию подозреваемого, которого не хочет узнавать.
— Абсолютно ничего. А что?
— Вы уверены? Не хотите еще немного подумать? Мы работаем над гипотезой, что это шифрованное сообщение, которое вашему отцу не удалось закончить. Возможно, потому что он попал в руки убийц, прежде чем успел его отправить.
Не говоря ни слова, Софи Лучани открыла сумку и вынула маленький диск Альберти, который уже видел Даниэль Паниагуа.
Инспектор Матеос прежде не встречал ничего подобного. Софи объяснила ему, что это подарок отца и что, по предположению четы Бонапартов, Томас, возможно, намеревался сообщить ей код для прочтения татуировки.
— Вы можете показать мне, как он действует? — спросил Матеос.
— Речь идет, — начала Софи, — о простом шифровальном устройстве, изобретенном в пятнадцатом веке Леоном Баттистой Альберти. Сообщение создается заменой букв на нижнем диске буквами с верхнего диска.
— Вы не могли бы проверить, прибегнув к этой замене, есть ли какой-нибудь смысл в черновике вашего отца?
Софи Лучани начала вращать диски, вводя буквы с карточки, которую дал ей инспектор, и не прошло и двух минут, как просьба Матеоса была выполнена.
— По-моему, смысл есть.
— И что в этом сообщении?
— Тут написано: Account Numb.
— А, номер счета по-английски, — мгновенно перевел Матеос. — Вашему отцу в тот момент не хватило времени дописать слово «number», и он сохранил сообщение в «черновиках», разумеется, чтобы сделать это потом.
— Номер счета? Но что это значит? О каком счете мы говорим?
— Сеньора Лучани, в высшей степени вероятно, что ваш отец хотел шифровкой указать вам банковский сейф, где спрятал рукопись Бетховена, и это стоило ему жизни. Эти сейфы по большей части связаны с текущим счетом.
Чтобы Дурану была понятнее связь между нотными знаками с портрета Бетховена и алфавитом, Даниэль написал под каждой нотой соответствующие буквы.
— Беба де Касас? — удивленно спросил Дуран. — И что это должно означать?
— Беба — уменьшительное от Беатрис, как и Беа. Де Касас или де лас Касас — фамилия, достаточно распространенная в нашей стране. Бебой де Касас звали женщину, вероятно, еще одну возлюбленную Бетховена, и почти наверняка именно она виновница таинственной улыбки, запечатленной на портрете.
— Можно узнать, как ты пришел к этому удивительному выводу?
— Эти одиннадцать нот крутились у меня в голове с тех пор, как я увидел портрет. Поскольку там есть различные диссонансы, а именно три интервала под названием «тритон», я сначала подумал, что речь идет о каком-то вызове Церкви, связанном с иллюминатами. Но когда ты сказал, что это не музыка, я сообразил: «Он прав, это не музыка, это просто нотный код, чтобы воздать почести женщине, о которой он все время думает».
— Беатрис де Касас. Представляешь себе, кем могла быть эта дама?
— Ни в малейшей степени. Но у Бетховена была связь с итальянкой — графиней Гвиччарди, с венгеркой — графиней Эрдёди, с француженкой Альмери Эстерхази. Почему бы и не с испанкой?
— Потому что известно, — отозвался Дуран, — что связи Бетховена с бесчисленными любовницами изучаются не одно столетие.
— Правда? А что ты скажешь о «бессмертной возлюбленной»? До сих пор идут споры о том, кем была эта женщина.
— Ты думаешь, Беатрис де Касас может оказаться «бессмертной возлюбленной»?
— Связь Бетховена с Испанией была гораздо сильнее, чем принято считать. Ходят слухи, что его бабушка была испанкой.
— Вот уж никогда не слышал.
— Дэвид Джейкобс в своей работе тысяча девятьсот семидесятого года утверждает, что Мария Хосефа Полс — именно так звали мать отца композитора — каталонского происхождения, хотя считалась немкой, когда вступала в брак. Она могла эмигрировать в Германию вместе с семьей после поражения эрцгерцога Карла в Войне за испанское наследство, когда на трон взошел Филипп Пятый.
— Поэтому его называли «черным испанцем»?
— Очень возможно. Кроме того, есть подтверждения тесной дружбы, связывавшей Бетховена с молоденькой испанкой Фанни дель Рио. Она была дочерью Каэтано Анастасио дель Рио, преподавателя, в тысяча семьсот девяносто восьмом году основавшего в Вене частную школу. Получив опеку над своим племянником Карлом, Бетховен решил отдать его в школу дель Рио, с которым состоял по этому поводу в оживленной переписке. К тому же существует «Фиделио».
Даниэль упомянул единственную оперу, которую сочинил Бетховен. Действие происходит в Севилье, главная героиня Леонора, переодевшись мужчиной и назвавшись Фиделио, становится помощником тюремщика, чтобы спасти своего мужа Флорестана.
— Если твоя теория относительно Беатрис де лас Касас подтвердится, она придется как нельзя кстати в твоей книге о Бетховене. Но скажи мне, с какой целью композитор держит в руке ноты с именем своей возлюбленной?