– Как мрак от этих стражей?
– Точно. К счастью, у мрака есть Нижний Тартар. Их ссылают туда, и они носятся в кромешном мраке, в пустоте, во льду и пламени, убивая и калеча друг друга.
– А сейчас кто-то выпустил их в Верхний Мир? – спросил Меф.
Внезапно Арей вскинул голову и властно зажал ему рот железной ладонью.
– Молчи! Слушай!
– Они же уска... м-м-м...
Удалявшийся топот копыт смолк. Зазвенела сбруя. Грызлись разгоряченные жеребцы. Послышался резкий удар хлыстом и ржание.
– Совещаются, что с нами делать. Зачем ты поднял глаза? – услышал Меф шепот барона мрака.
Сильная ладонь оторвалась от губ.
– Но я... Мы под личиной. Они принимают нас за... – принялся оправдываться Меф.
– Ты глуп! За мной! – приказал Арей.
Он грузно побежал, а после приостановился, пропуская Мефодия, Улиту и Дафну вперед. Земля дрожала от ударов копыт. Всадники вновь догоняли их, причем не стоило уже спрашивать, с какой целью.
– Зачем по тропе? На конях они нас легко настигнут, – крикнул Меф, немного отставая, чтобы оказаться рядом с Ареем.
– Они догонят нас в любом случае, – отвечал Арей.
Воздух с хрипом вырывался сквозь его разрубленный нос.
Конский топот был уже не просто рядом. Казалось, он сливается с ударами сердца.
«Глупо нестись и терять силы! Мы выдохнемся, они – нет», – подумал Меф. Азарт боя начинал постепенно заполнять его.
– Продолжай бежать, Меф! Не оглядывайся! Нужно, чтобы они гнались за вами, – приказал вдруг Арей.
– А вы?
– Беги, тебе говорят! – голос Арея стал настойчивым. – Беги, но когда поймешь, что началась рубка, – возвращайся. Одному мне не выстоять. Светлую захвати с собой. И помните про глаза. Никакого прямого контакта! Когда будешь рубиться, выше подбородка взгляд не поднимай.
Меф не поверил своим ушам. «Одному мне не выстоять!» Услышать такое от Арея!
– Улиту притормозите. Ее убьют сразу. Пусть даже близко не суется! – добавил Арей и вдруг остановился.
Все же Буслаев не послушался и обернулся. Он заметил, как мечник скользнул за раскидистую иву. Меф, продолжавший воспринимать его в обличие горбатой ворожеи, увидел, как старуха, встав лицом к тропе и слившись с ивой, поднимает клюку.
Первый из всадников, несколько опередивший остальных, показался на изгибе тропы. Он скакал, пригнувшись к седлу и пропуская над головой ветви. В седле он сидел цепко, но все же Меф ощущал смертельный страх коня, рот которого в кровь был разодран уздой. Кони, рожденные в Верхнем Мире, никогда не привыкнут к созданиям Нижнего Тартара.
Что-то смутно заподозрив, всадник стал натягивать узду, одновременно откинув корпус назад, но, заметив совсем близко спину удирающего Мефа, с яростным криком устремился за ним. Когда всадник оказался у ивы, Арей вынырнул ему навстречу и, для устойчивости припав на левое колено, загнал меч ему под доспехи. Это не был удар в чистом виде. Всадник сам наскакал на клинок. Лезвие вышло под лопаткой. Убедившись, что дело сделано, Арей потянул рукоять меча влево и вбок, позволяя телу самому соскользнуть с клинка. Обезумевший от страха конь с опустевшим седлом проскакал мимо Мефа, до крови рассек ему щеку болтавшимся стременем и скрылся в кустарнике.
Меф воспринял это как знак того, что бой уже начался, и дольше тянуть не имеет смысла. Он выхватил меч и бросился к Арею. Буслаев не послушался мечника и не стал окликать Даф, не желая подвергать ее опасности. «Пусть они с Улитой бегут. Мы уж сами», – подумал он. Однако Даф и без Мефодия сообразила, что к чему, и внезапно появилась совсем близко. За ее спиной с хлопком материализовались огромные белые крылья.
– Меф, не дергайся! Я в воздухе! – крикнула она и спустя мгновение оказалась метрах в пяти над землей.
Признаться, Меф даже не увидел стартового взмаха ее крыльев. Все произошло мгновенно.
– Не смотри им в глаза! – только и успел сказал Меф.
Горячая Улита тоже рванулась разбираться, но Мефодий взглядом бросил ей под ноги ветку. Когда ведьма, ругаясь, растянулась на тропе, Даф, сразу поняв замысел Мефа, остановила ведьму маголодией. Маголодия заключила Улиту внутри шара, который невозможно было разбить как снаружи, так и изнутри. Магический шар совсем не пропускал звуков, чему Меф был рад, поскольку по красному лицу Улиты и по той силе, с которой она колотила изнутри по преграде, стало понятно, что она осыпает их угрозами.
Подбежав, Меф к немалому изумлению обнаружил, что противников у Арея вновь трое. Двое, кружась на конях, обрушивали на него сабельные удары с седел. Один бился пешим, решительно заходя барону за спину и поочередно пытаясь то подсечь его колени, то перерубить цепь дарха.
Удивленный Меф понял, что это тот самый, которому Арей загнал клинок под нагрудник. Невероятно! Один из сильнейших мечей мрака рассек ему сердце и – ничего. Словно и не было никакой раны. Арей перемещался, разрывал дистанцию, защищался, но держался, как заметил Меф, осторожно. Дважды он мог результативно атаковать, но почему-то не делал этого. Меф сообразил, что на это есть свои причины. Лишняя рана не причинит противникам особых страданий. Клинок же может застрять в теле или доспехах, и драгоценные секунды будут потеряны. Именно поэтому колющих, самых опасных ударов Арей пока не наносил, ограничиваясь рубящими.
Лицо Мефа опалило раскаленным взглядом. Он понял, что его появление не прошло незамеченным. Не поднимая глаз, ибо боль от предыдущего ожога была еще слишком сильна, Меф нырнул под брюхо жеребца, которым его пытались сбить с ног, и, не желая убивать или ранить животное, ограничился тем, что несильно кольнул его кинжалом в круп. Подпругу он успел перерезать, когда скользил под конем. Жеребец встал на дыбы.
Всадник упал вместе с седлом, однако узды не выпустил. Гневно выкрикнув что-то (голос его был невнятен и похож на птичий крик), страж из Нижнего Тартара вскочил. Он дернул узду с такой немыслимой силой, что конь упал на колени. Всадник приблизился к нему, и Меф увидел, как он медленно, с удовольствием, перерезал жеребцу горло. И лишь после этого выпустил из руки узду. Серый плащ залило кровью. Конь захрипел, забился...
Страж из Нижнего Тартара коротко, с издевкой, поклонился Мефу и, взмахнув саблей, обрызгал его кровью. Мефодий ощутил теплые, липкие капли на своем лице. Этот жест явно означал, что убийство коня он перекладывает на совесть Буслаева.
Меф закричал, метнул нож и бросился на стража с мечом. Он лишь немного отстал от ножа, скользнувшего по щеке отстранившегося стража. Вообще-то Мефу хотелось загнать нож в глазницу, но он промазал. С ним порой случалось, что от гнева он терял голову. Страж из Тартара умело защищался, но все же отступал, так велика была ярость Мефа. Заметив, что его противник отставил левую ногу чуть дальше, чем нужно, Меф нанес по ноге рубящий удар и еще до того, как меч коснулся бедра, понял, что удар достиг цели. К его удивлению, сопротивления кости клинок не ощутил. Он прошел как сквозь рыхлое тесто, которое, охотно уступив клинку дорогу, сразу сомкнулось за ним. Это была даже не регенерация, а почти полная неуязвимость!