Раздвижные ворота впереди выглядели внушительно, и мысль через них ломануться мне как-то не очень понравилась… Но, черт подери, что со мной сделается-то в «ВОЛЬВО»?
Втопив газ до полика, я успел разогнаться до сорока пяти миль в час — и машина вметелилась в ворота. Внутренности чуть не вылетели у меня из горла, по лицу шлепнуло «торпедой». Салон окутался облаком пыли, и как-то гадостно запахло. Закашлявшись, я вывалился из машины и пополз по бетону. Из носа текла кровь, лицо сильно саднило в том месте, где шваркнуло подушкой безопасности.
Ворота перенесли удар намного лучше — хотя и помялись настолько, чтобы я мог без особого труда через них улизнуть. Срикошетив от машины, совсем близко от моей головы пронеслись пули, подняв в солнечной полоске фонтанчики пыли. Взявшись за край створки, я сумел отогнуть ее настолько, чтобы получился проем над землей размером в локоть — как раз под помятым крылом, — и прополз через эту дыру, едва не ободрав бока об острые края.
Район Адамс-Морган находился всего в двух кварталах отсюда, и, как всегда, там полно было чернокожих таксистов. Видок у меня, конечно, был как у черта из преисподней, но вторая двадцатидолларовая бумажка убедила-таки водителя отвезти меня как можно дальше от «Группы Дэвиса».
Генри едва не сломил меня в кабинете, вывалив разом столько дряни: Энни меня предала, Ривера продал, мать, как выяснилось, изменяла отцу, а тот вообще оказался убийцей. В каком-то смысле Дэвис даже сделал мне услугу, доказав без всяких сомнений, что моя мечта о честной, правильной жизни несостоятельна, так что теперь я мог не раздумывая послать эту самую мечту куда подальше. Хаскинс был прав: Генри подмял под себя закон, а значит, я имею полное право пустить этот закон побоку. И да поможет мне врожденный криминальный талант!
Первым делом я заехал домой. Грабить собственный дом, конечно, еще то извращение — особенно когда напротив припаркована полицейская машина. Но после того, как Генри замучил меня рассказами о жутком поступке отца и о Драговиче, который якобы меня повсюду ищет, чтобы сожрать мое сердце, полиция беспокоила меня меньше всего на свете.
Как и многие неблагонадежные люди, я, в свою очередь, тоже не шибко доверял банкам, а потому хранил шесть тысяч баксов в старом, красном с золотом сборнике по уголовному праву, распихав сотенные купюры между страницами. Улизнув от Генри, я забрал из дома деньги, смену белья, костюм, а также раздолбанный в хлам ноутбук, который служил мне еще до Дэвиса, и скрылся незамеченным.
Я знал, что использование кредиток или банковских счетов тут же выведет на меня и Дэвиса, и полицию. А значит, чтобы выкрутиться, мне придется воровать. Вопрос был, разумеется, чисто практический, но этим дело не исчерпывалось. Я представлял, с каким облегчением вздохнет один отмотавший двенадцать лет экземпляр, узнав, что я вернулся в мир криминала.
Некогда мой излюбленный способ угонять машину был таков. Сперва я лениво прогуливался мимо моечного бокса — парни оттуда вечно выскакивают, покончив с работой, чтобы обхаживать следующую тачку. Сперев ключи от какой-нибудь дорогой модели, я неторопливо вышагивал туда-сюда, нажимая кнопочку дистанционного открывания единого замка и заодно отыскивая свой новый транспорт, потом садился за руль и был таков. Люди, пользующиеся ручной автомойкой, обычно являются обладателями очень дорогих колес. Так и на этот раз я увел «Инфинити V8» от вашингтонского «Арт-клуба».
Времена меняются, и ныне округ Колумбия буквально наводнен красными глазками камер наблюдения и патрульными машинами, отслеживающими все проскакивающие мимо номерные знаки. И те и другие легко могут засечь угнанный автомобиль, так что мне требовалось избавиться от «инфинити» как можно скорее. Мне нужна была «чистая» тачка, «чистый» мобильник, «чистое» оружие и кое-какие другие предметы первой необходимости. Так что по большому счету мне нужен был этакий «бандитский гипермаркет» — и я даже знал, где его найти.
Через сорок минут я подъехал к заболоченной части парка Манассас близ Оккокуанского водохранилища. Припарковался за углом окруженного чахлыми деревцами куонсетского ангара из гофрированного алюминия. Огляделся, нет ли полиции, и, никого не обнаружив, направился к задней двери с йельским висячим ударопрочным замком. С этой штуковиной я хорошо был знаком, хотя и проковырялся с ней целых две минуты, пока не открыл.
Внутри гаража оказался настоящий рай для воров. По стенам были аккуратненько развешаны всевозможнейшие причиндалы домушников: съемники цилиндров, наборы отмычек, даже гидравлические ножницы и бензорезы, способные за минуту проделать отверстие в бетонной стене. В застекленных шкафчиках я обнаружил с полдюжины сотовых телефонов и прибрал себе парочку, убедившись в наличии туристической сим-карты.
Вскрытие оружейного сейфа, огромного, как целая кладовка, отняло у меня немного больше усилий, чем хотелось бы. Но, учитывая тот арсенал отмычек, что имелись в гараже, это был всего лишь вопрос времени. Внутри хранилось с десяток «длинных стволов», даже две винтовки «М16», обе с переводчиком огня, установленным на автоматическую стрельбу. Это было бы чересчур уж в духе Чарльза Бронсона, [65] на мой взгляд. Я прихватил парочку девятимиллиметровых пистолетов «беретта» — на таких меня натаскивали на флоте.
— Почему бы тебе не взять еще и «Эн-ка сорок пять»? — раздался голос за спиной. — «Девятка» может не справиться с работой.
Я обернулся с пистолетом у бедра, крепко сжав рукоять. Передо мной стоял улыбающийся Картрайт. Он указал на дальний угол гаража — там находился датчик движения и видеокамера, так хорошо спрятанные, что я не заметил их при входе.
— Тихая тревога, — пояснил Картрайт. — Когда ты в последний раз сюда лазил, ее тут не было.
— Извини, — смутился я. — Я боялся, за тобой будут следить, и за отцом тоже.
— За ним следят. Меня пока миновало. Твоя тачка у ангара?
— Ага. Точнее, не совсем моя.
— Могу обменять на десятилетнюю «хонду-сивик» с «чистыми» номерами.
— Спасибо.
В обычных обстоятельствах такой обмен был бы далеко не равноценным, но сейчас я не видел других вариантов. Картрайт всегда оказывался там, где в нем возникала острая нужда, и неизменно извлекал выгоду из чьей-то беспомощной ситуации.
Эта сцена была странно похожа на ту, когда я первый раз столкнулся с Картрайтом. Нынче он уже вторично застукал меня в своем гараже — в первый раз мне было шестнадцать. В те далекие годы для моего брата и его дружков, малолетних преступников, гараж Картрайта был неким сказочным местом — этакой пещерой Аладдина. Как-то раз брат спросил, могу ли я снять йельский ударопрочный замок на гараже, и я ответил, что если дать мне время, то с замком я, пожалуй, справлюсь. Тогда братец стал подзуживать меня сделать это на спор. Разумеется, я согласился. Он с приятелями — в том числе с сыном Картрайта Чарли — привезли меня к гаражу и подбили снять с двери замок. Заняло это у меня тогда всего минуту.