— Ну видимо, у них эти приёмы развиты намного лучше. Кстати, любопытно — а способны ли они ходить туда-сюда из мира в мир? А, парень? Вы собираетесь колонизировать эти земли или переселяться на них?
— Я же просто боец, что я могу знать?
— Уж примерные-то ближайшие планы знает последний поварёнок в обозе.
— Откуда тебе знать, Серге, о чём может быть в курсе поварёнок в обозе? — удивилась её светлость.
— Я, помнится, общался и с поварятами, и с кузнецами…
— Хм…
— Ни к чему нам бросать родные края, — хмуро ответил пленник. — Но и новые нам не помешают.
— Вполне исчерпывающий ответ на мой вопрос. Заметь, Аше, как он говорит о своих родных краях, с какой нежностью.
— Что тут удивительного?..
— Без горечи. Из чего можно сделать вывод, что магия у них развита лучше, чем у вас.
— Поспешный вывод!..
— Отчего же поспешный? Если б они навеки покинули свои прекрасные степные края, у него это было б на лице написано. Большими интернациональными буквами. Я лично никаких выразительных надписей не вижу. Значит, имеют возможность возвращаться к себе на родину по мере необходимости или желания, сколько душе будет угодно. Ваша магия на такое не способна. А их, получается, способна. Значит, развита лучше. По меньшей мере, пространственная.
— Ну положим…
— Ты ещё о чём-то хочешь спросить этого парня именно сейчас? Или всё-таки повезём его на место, где им займутся профессионалы?
— Ты ведь сам отметил, — с загадочной улыбкой возразила Аштия, — что у них, вероятнее всего, магия развита куда лучше, чем у нас. — Она вынула какую-то загадочную подвеску и повела ею перед глазами пленного кочевника. — А тащить чужую магию к нам в лагерь не следует. Альфа и омега любого разведчика, странно, почему ты об этом не вспомнил.
— Меня до сих пор держат подальше от принципов работы с магией. С упорством, достойным лучшего применения. Артефактами я давно уже научился пользоваться, и от моей магической стерильности не осталось и следа…
— А жаль!
— Ничто не вечно под луной, даже чистота. Ну так что? Есть маячки? И не нашумим ли мы тут магией? Нас не застукают?
— Ну здравствуй — это же «шёпот листвы», рабочий артефакт разведчика и спецназовца. Стоит на вооружении. Ты же должен такие влёт распознавать! Это входит в твои служебные обязанности.
— Прошу прощения, не узнал в гриме. — Я принял вещичку и повертел в пальцах. — Угу. Однако какие ко мне претензии, раз вещь не серийная? Я считаю, что обязан безошибочно определять предметы оружия и снаряжения по внешним признакам.
— Прости, и в самом деле забыла, что ты до сих пор не освоил приёмы магического зрения. Грузи его на пластуна. Где нас должны ждать бойцы?
До нужного места мы добрались очень быстро и без приключений — я даже нигде не запутался, хотя сложная местность располагала к этому. На нашу парочку ожидавшие в условленном месте гвардейцы посмотрели с огромным неодобрением. Я отлично их понимал — да, но только в теории. Пониманием всё ограничивалось, потому что человек моего положения вполне мог себе позволить наплевать на чужое неодобрение. Ну и подумаешь, что ни мне, ни Аштии по должности не положено самостоятельно ловить пленных! Мы лучше знаем, что нам положено, а что нет!
Аштия отдала несколько коротких распоряжений и жестом, адресованным мне, обозначила, что на сегодня подвиги закончились, возвращаемся в лагерь.
Я ждал, не мог дождаться возможности раскритиковать место стоянки, охрану, расположение вспомогательных частей — и остался с носом. Придраться было не к чему, опытные бойцы всё сорганизовали идеально. Но, правда, мне никто и не предоставил возможность толком осмотреться. Сразу взяли в оборот и отвели к государю, который устроился отдыхать в тени огромной ольхи. Он, как всегда, держался непроницаемо и бесстрастно, но во взгляде проявляло себя смутное беспокойство.
— Что там?
— Государь… — Я поклонился. — Пленника ещё только будут допрашивать, но…
— Ближе к делу! Кто эти люди? Что они тут делают?
— Это иномиряне. Как понимаю, они намереваются колонизировать мой Серт.
— Так-так… В каком смысле?
— Да, полагаю, в единственном доступном… Прошу прощения, государь. Думаю, наши «гости» предполагают присоединить здешние земли к уже имеющимся владениям в родном мире. Можно сделать вывод, что этому народу знакома магия, способная связать воедино два разных мира.
— Преждевременно делать какие-либо выводы, — решительно вмешалась Аштия.
— Я вам обоим безоговорочно верю, — произнёс его величество. — Вам вверяю свою жизнь, как вверил её двадцать лет назад. Готов опираться на ваше суждение.
«Можно подумать, тогда, двадцать лет назад, ты по-настоящему вверился нам», — озлобленно подумал я.
Надо было отдать должное его величеству как правителю — он был не из тех политиков, кто роковым образом рискует своим положением, от которого зависит целая страна или даже целый мир. Он, если использовать устоявшиеся выражения моей родной страны, никогда не складывал все яйца в одну корзину. Появление под стенами анакдерской крепости армии Аштии Солор (в которой находился и я) не было для него последней надеждой, он мог ещё рассчитывать на войска трёх своих сторонников — и позднее дождался их поддержки.
Так что для меня его комплимент звучал натянуто. А жаль: уверенность, что кто-то от тебя полностью зависит, держит в тонусе посильнее, чем тиски необходимости. Долг во имя своего великодушия — могущественная сила, уравновешивающая в душе человека алчность, ненависть, жестокость.
Да, в нашем случае всё иначе, и государь, как и двадцать лет назад, думаю, не столь уж зависит от нашей лояльности. Но однако же… Почему в тот раз Аштия без колебаний выступила на стороне императора? Потому как не могла даже представить себе, что может быть иначе. Почему я в тот раз последовал за нею? Да опять же — небогат был у меня выбор. Я ведь сделал ставку на госпожу Солор, я решил быть её человеком, а ренегатов не любят нигде. Предай я её — и ни за что не заслужил бы у противоположной стороны такого же доверия, какое имел у неё, а вернуться назад мне бы уже не светило. С Аштией у меня имелся шанс, и я его успешно сыграл. А по другую сторону шанса не видел.
Так почему сейчас стою на стороне государя? Опять же — а какие варианты? Даже если чуть погодя я разберусь, что за люди явились, чтоб объявить мои земли своими, что может побудить меня предложить им свои услуги? Да ничто. Здесь у меня уже давно всё стабилизировалось, всё вполне устраивает. От добра добра не ищут. В этом, пожалуй, сама суть политической верности вассалов суверену.
Так что его реверанс был излишним.
— Благодарю, государь. — Аштия грациозно поклонилась.
И, глядя на неё, я вдруг подумал, что ею в её верности могут двигать и другие резоны. Для неё ведь существующее положение вещей — абсолютная данность, и стабильность его обеспечивает базовый психологический комфорт. Может быть, ради спасения Солор — семьи и владений в целом, но не ради собственной жизни, что уже однажды доказала, она и могла бы отступиться от императора. Но это сокрушительным ударом разобьёт в пыль и уничтожит всю картину её мира.