Даже сражаясь, я всё отступал и отступал. За спиной был лес, моё спасение, хоть, может, и не такое надёжное, как раньше, пока саламандры не уничтожили все укрепления первой полосы. Радовало хотя бы то, что за наседающими на меня бойцами можно было спрятаться от стрелков — не будут же они стрелять в своих же.
Я был уже почти на опушке, когда с той стороны, куда я так рвался, полетели стрелы. Разумеется, не в меня. Как магический смертоносный дождь, они окашивали землю вокруг моей особы, но не слишком близко, потому что при моей скорости попасть случайно — нефиг делать. Здесь уже были деревья, за которыми можно было спрятаться, и на один из стволов помощнее я буквально повалился, осознавая, что дальше пока просто не могу бежать. Вот чуть-чуть постою — и дальше поскачу. Чуть-чуть. А пока не могу.
Меня вдруг подхватили под локти, куда-то потащили, и я даже удивился, осознав, что мне всё равно — свои это или чужие. Волнами накатывала дурнота, и с нею приходило равнодушие: попасть ли в плен, стоять и дальше у дерева или без всяких усилий с моей стороны оказаться в полной безопасности — неважно. Только бы не требовали от меня, чтоб я решал и действовал…
Пришёл в себя в одном из закоулков сохранившегося лабиринта — значит, ребята оттащили мою особу на весьма приличное расстояние. Надо мной склонился обеспокоенный боец… Как его там… Хидхеб его зовут, вот как. Нахальный Нитшуф, кстати, тоже маячит в стороне с большим сундучком в руках. А ещё кто-то возится с рукавом — то ли пытается разрезать, то ли просто закатать. Потом короткая пронзительная боль в плече сменилась облегчением и успокоением. Значит, солдат вогнал мне в плоть одну из целебных булавок — кровь остановить, обезболить, предупредить воспаление.
Ишь ты, понимает…
— Эй, нужен медик!
— Нету тут медика. Надо ждать. Милорд не истечёт кровью?
— Истечь кровью в нынешней ситуации — довольно затруднительно, — пробормотал я. — Что там?
— Мы оторвались от преследования, милорд.
— Угу… Как мои?
— Двое погибших.
— Всего?
— Из числа телохранителей милорда. От дозора на наблюдательном пункте засеки осталось в живых не больше двух третей. Те, кто стоял дальше, почти все уцелели. Двоих подбили при отступлении. Отряд ведь выдвинулся прикрыть отступление милорда и его людей.
— Да, я так и понял. Пленники им не достались?
— Нет, милорд. А у нас двое. Маг, которого милорд оглушил, и ещё один боец.
— Хорошо. — Я поморщился, меняя позу. — Так… Где ещё меня зацепили? Не только ж рука.
— Ещё ногу, милорд.
— А-а… А где этот маг?
— Пришлось его усыпить, — хрипловато ответил Нитшуф. — В аптечке было средство.
— Поосторожнее со средствами. Они ведь родом из другого мира. Ихний маг может кони двинуть от дозы, которая для нашего вполне безопасна.
— Он ведь тоже человек. Как и мы все.
— Прочь отсюда, Нитшуф, — с трудом выговаривая слова, приказал Хидхеб. Понятное дело, ему ещё трудно приказывать своему вчерашнему начальнику. Но и одёрнуть его и тем самым, возможно, спасти от моего гнева за очередную дерзость он счёл для себя обязательным.
Это ведь хорошо, когда в отряде все так держатся друг за друга.
— В любом случае — следите. А второй пленник что?
— Он вряд ли маг, милорд. Мы его просто связали. И перевязали. Ранен слегка. Выживет.
— Ну и хорошо.
— Милорду нужно бы в наше убежище. Милорд сможет удержаться в седле?
— Откуда милорду знать, — проворчал я, щурясь. Солнце неприятно резало глаза, но по многим признакам уже стало понятно, что мне суждено выжить и оклематься. Тело как-то очень точно чувствует, на что оно способно в смысле выздоровления. — Ну давайте попробуем. А на пленников-то у вас хватит лошадей?
— У нас четыре коня. На всех хватит.
— Ладно. Вьючьте меня. Но имейте в виду — я могу и свалиться. До сих пор не научился прилично ездить в седле.
— Здесь недалеко. — Хидхеб взглянул мне в лицо с искренним беспокойством.
Залезать на коня было очень больно, я даже удивился. Но всё-таки вскарабкался, вцепился в луку, прикрыл глаза. Одна мысль — от слабости не вывалиться из седла — довольно скоро сменилась другой. Оказалось, что больше всего для меня опасна сонливость. Собственно, я почти не спал последние сутки, всё закономерно. Но если отключусь, точно брякнусь на землю.
Путешествие показалось мне очень долгим. Впервые пришлось пожалеть, что оказывавший мне первую помощь боец своевременно всё обезболил. Если бы сейчас тело терзала боль, сон бы в испуге бежал прочь. А так приходилось бодриться, а потом, когда перестало получаться — обратиться к одному из сопровождающих с поручением себя регулярно теребить.
Поэтому, когда мы всё-таки добрались до домишки в центре лабиринта, я решил, что давным-давно уже не испытывал такого счастья.
Однако быстро передумал. Аканш ждал, стоя у стены домишки. Он же и кинулся снимать меня с седла, как запутавшуюся в юбке барышню. При нём немыслимо было показать свою слабость — в глубине души я почему-то считал, что получу не слишком страшную головомойку, если покажется, будто мне досталось меньше, чем на самом деле.
Друг настойчиво потащил меня в домик, где уже была подготовлена одна из постелей.
— Как ты умудрился здесь оказаться? — проскрипел я, укладываясь на неведомо откуда взявшуюся простыню.
— Я выехал ещё ночью, после того как получил сообщение от Хидхеба и Осмеша.
— То есть мой проводник ещё и настучал тебе на меня?
— Настучал? В каком смысле? Он выполнил свою обязанность, свой долг.
— Кхм… Ну-ну…
— А что ещё ты ожидал? Ты в самом деле собирался прятаться от меня, как мальчишка, своровавший в кладовке кусок сладкого сыра?
— Да, наверное, это так и выглядит. — Я поневоле рассмеялся. — Так, может, уберём пока бельё? Не будем его об меня пачкать?
— Пусть пачкается. Не последняя простыня в этих краях. Так больно?
— Чёрт его знает. Мне же всё обезболили.
— Сейчас проверим. Прошу милорда потерпеть. Вот так… Серге, послушай, ты ведь всё понимаешь. Пойми ещё кое-что… Нет, прошу, дослушай до конца! Да, ты сделал очень важное дело для наших войск в этой части Серта. Может быть, этот эпизод упомянут, подводя итоги войны. Но, однако же, переломным его всё равно не объявят. И исход войны ты, конечно, не решил. Вспомни, пожалуйста, что примерно то же самое происходило и на западной части полосы обеспечения.
— Там сумели с этим справиться?
— Откуда мне знать. Ведь я здесь, с тобой. Но, думаю, мы выясним подробности сразу, как только вернёмся. Серге, подумай о том, что полученное нами сейчас небольшое преимущество — ничто по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы ты погиб. А погибнуть ты мог, знаешь это прекрасно. И даже если всю полосу обеспечения сровняют с землёй и никто из солдат не уйдёт отсюда живым — это ничто по сравнению с потерей владетеля Серта в мелкой схватке на окраине леса. Да, у тебя есть наследники. Но какое это имеет значение сейчас? Если врагу удастся убить тебя, убить лорда, убить нашего сеньора, легендарного бойца и героя гражданской войны — войска будут деморализованы. И это станет для нас катастрофой… Неужели ты не понимаешь сам?