Подсластили пилюлю, как могли.
Консуляр-трибун Рутилий не соврал Ульпию ни единым словом. А ведь мог бы просто приказать, и Ульпий бы ответил: «Есть!». Щёлкнул бы каблуками и отправился выполнять. Рутилий хотел, чтобы он осознал, проникся, заставил экипаж «Акселерандо» выжать из жестянки последнее масло. Масла в «Акселерандо», трансер-актуарии спецназначения, хватало с избытком, в чём Ульпий вскоре получил возможность убедиться.
Легат проникся до печенок.
Когда он узнал, какой груз ему придётся сопровождать в комплекте с бесценной информацией – едва не нарушил субординацию впервые за двадцать один год беспорочной службы. Чудом сдержался, не высказал консуляр-трибуну Рутилию всё, что думает о нём, о его приказе, о грузе и об унизительном задании! Он даже не послал Рутилия по адресу, хорошо известному всей Ойкумене, хотя праведный гнев бурлил у Ульпия в глотке, грозясь прорваться наружу потоком наичернейшей брани. Героическим усилием легат обуздал порыв ярости, а консуляр-трибун еще раз убедился, что не ошибся в выборе.
– Я понимаю ваши чувства, легат. Я уважаю их. Считайте, что везете важное оборудование. Ретрансляторы связи; индикаторы жизнедеятельности. В принципе, так оно и есть. Вам все ясно?
– Так точно!
– Выполнять!
Ретрансляторы связи – двое из трех рабов унтер-центуриона Кнута, бормочущих, как в трансе: «Не стрелять на орбите! Не клеймить туземцев!» Если от унтер-центуриона поступят новые сообщения, ретрансляторы должны быть под рукой у военного трибуна Красса, командующего оперативной эскадрой. Четыре индикатора жизнедеятельности – две пары рабов: опциона Змея и обер-декуриона Ведьмы. По прибытии в систему, в непосредственной близости от хозяев, по их поведению будет ясно, живы ли Змей и Ведьма. Если рабы освободятся, значит, хозяева погибли. Если же рабы останутся под клеймом – это возможность дополнительного канала связи, пускай и односторонней…
Умом Ульпий всё прекрасно понимал. Особая миссия. Наглядная демонстрация её весомости: легат службы внешней разведки мчится через всю Ойкумену. Легат в качестве курьера? Это он переживёт. Но легат в качестве сервус-экспедитора? Захудалый рабовоз? Задание для интенданта, тыловой крысы в звании опциона?! Смириться с унижением было труднее. Впрочем, скрепя сердце и поскрипев зубами, Ульпий проглотил бы и это. Начальству виднее, а приказы не обсуждаются.
Точка.
– …Не использовать прикомандированных рабов (Великий Космос! Рутилий так и сказал: «Прикомандированных»!) по прямому назначению. Держать под постоянным наблюдением. Следить за их здоровьем, как за своим собственным. Нет, лучше, чем за собственным! Пылинки сдувать! Головой за них отвечаете!
Ульпий был готов ответить головой за ценное оборудование. Но за рабов?! Он видел, что Рутилию тоже неприятен их разговор. Все существо урожденных помпилианцев сопротивлялось столь оригинальному приказу. Но консуляр-трибун не мог не приказать, а Ульпий не мог отказать Рутилию в повиновении. Он вспомнил, как выступил на злополучном совещании по поводу пропажи «Иглы»: «Считаю, что лучше послать вторую «Иглу». Разведчик доберется до системы быстрее…» Выходит, сам напросился. Хотел быстрее? Лети и не жалуйся!
Лечу, подумал Ульпий. Лечу так, что звездам тошно станет! Надо поскорее разделаться с отвратительной миссией и забыть её, как страшный сон.
Экипаж «Акселерандо» в подробности задания посвящать не стали. Шестёрка рабов на особом положении, приставленные к ним два сменных сервус-контролёра, отдельный врач и тонна аппаратуры говорили сами за себя. Экипажу тоже хотелось как можно скорее сдать нервирующий груз с рук на руки и выдохнуть с облегчением. Подгонять пилотов не потребовалось. Они постарались на славу: трансер-актуарий шёл в режиме безумного пунктира, не снижая скорости в реперных точках, прошивая космос крупными стежками. Уходил в РПТ-маневр, выныривал на считанные минуты, сверяя координаты по семи – пяти! трём!.. – точкам и вновь нырял в серую безвидную муть гипер-спатиума…
Они совершили чудо. «Акселерандо» вывалился в обычный континуум на окраине системы AP-738412 через трое суток после вылета с базы. Весьма вероятно, что корабль поставил рекорд Ойкумены по скоростному трассированию. Жаль, нельзя было сообщить эти данные составителям Книги Рекордов Чоймаха – секретность миссии не позволяла.
Расчёт траектории торможения. Поиск эскадры во всех возможных диапазонах. Результат – нулевой. Это не стало для Ульпия неожиданностью: он знал, что «Гладиус» действует в режиме невидимости. Проблема состояла в другом: после прохождения орбиты шестой планеты «Акселерандо» также должен был включить «невидимку» – во избежание обнаружения туземцами.
Как двум невидимкам вступить в контакт?
К счастью, военный трибун Красс отличался предусмотрительностью. За девятнадцать минут до расчётного включения «щита» на «Акселерандо» поступил сигнал по направленному лучу. Стандарт-запрос, кодовые позывные, отклик, подтверждение. Передача параметров траектории, установление устойчивого контакта, программа автоматического сопровождения и коррекции…
Связь через гипер жрала уйму энергии. Через пару часов «Акселерандо» должен был приблизиться к эскадре на расстояние, позволяющее прямой радиообмен без существенного запаздывания. Но легат Ульпий не хотел ждать. У него был срочный приказ, усиленный шилом в заднице – целой шестеркой острейших, ядовитейших шил!
Рамка засветилась матовой голубизной. Свет наполнился искрами, искры сложились в картинку: более или менее приличную, но плоскую. Объемная гипер-передача требовала совсем уж несуразных расходов. В рамке возникло лицо Красса: кусты бровей грозно сдвинуты к переносице, взгляд глубоко посаженных чёрных глаз сверлит собеседника двумя алмазными бурами, крючковатый нос навис на узкими, плотно сжатыми губами.
– Здравия желаю, господин военный трибун! Легат Ульпий, служба внешней разведки! У меня для вас срочная информация… И груз.
– Рад видеть вас, легат.
Радости в лице Красса было меньше, чем приветливости – в лязге затвора. Это ничего не значило: целуя собственную дочь, Красс выглядел точно так же. Какие чувства испытывал трибун на самом деле, определить было невозможно. Злые языки болтали, что матушка трибуна согрешила с гематром. Последнее, разумеется, являлось полной и абсолютной чушью: гематры отличались бесстрастием, а не склонностью к мизантропии.
– Докладывайте. Кратко и по существу. Я готовлю высадку десанта; мне, легат, не до вас.
– Есть по существу, – с нехорошим спокойствием кивнул Ульпий, играя желваками. – Получена информация с планеты от унтер-центуриона Кнута. Она же – приказ командования. Цитирую дословно: «Не стрелять на орбите! Не клеймить туземцев! Смертельно опасно!»
– Что значит «не стрелять»? Что за чушь?
– Осмелюсь доложить…
– Какой-то унтер-центурион, молокосос, не нюхавший плазмы… Чей приказ?! Источники информации?!
Ульпий вытянулся перед Крассом во фрунт.