Тонкая полоска седины в его волосах, полоска, которая еще неделю назад не существовала, согрела его взгляд.
Голубой человек улыбнулся. Да, это был явный прогресс.
— Если ты думаешь, что я отпущу тебя в это путешествие одного, то ты, Кейб, меня совсем не знаешь, даже после этих десяти лет, прожитых вместе.
Будь в тот момент на месте волшебника кто-нибудь другой, он не на шутку бы испугался, увидев его жену. Сейчас она была лесным божеством, Янтарной Леди, такой, какой многие помнят ее до сих пор. Это была воплощенная властность. Ее блестящие алые локоны развевались. Гвен сейчас казалась в два раза выше Кейба. Ее изумрудные глаза ярко сверкали — два зеленых факела, которые в другое время уносили его в сладкое сумасшествие. До этого дня он видел ее такой раз или два, и оба раза в тот момент, когда опасность угрожала ее детям.
Ему было больно от сознания того, что причиной этого гнева были любовь к нему и страх за него.
— Ты же знаешь наш уговор, Гвен. Это не ради нас, это ради детей. Рисковать обоим просто неразумно. Кто-то должен остаться с детьми… мало ли что может произойти. Вспомни, ты же сама первая предложила это.
— Знаю, — вид у нее был очень расстроенный. — Мне было бы гораздо легче, если бы рисковать пришлось мне одной. Я бы знала, что ты в безопасности и присмотришь за детьми. С чем бы я ни столкнулась, я бы лучше справилась с любыми неожиданностями, зная это.
— А я — нет? Гвен, ты же знаешь, что ты для меня больше, чем просто жена, но в данном случае там должен быть я, и я один. Видения приходили ко мне…
— И к Ауриму.
Он задумался над ее словами.
— Я думаю, что это случилось только потому, что у нас с ним много общего. И кроме того, во второй-то раз видение было только у меня. Я просто не могу взять его с собой. Он еще не готов… если, конечно, тот день не пошел ему на пользу.
Гвен сумела улыбнуться.
— Сегодня утром я обнаружила еще одного деревянного человечка, бродившего в саду. Видно, когда Аурим попытался разрушить свое заклинание, он не сумел проследить за всеми, и этот сбежал. Да, если бы я даже и захотела рисковать нашим сыном, а я этого не хочу, я, тем не менее, согласилась бы: он не готов.
— Хорошо.
— Но я, все равно, не позволю тебе идти одному. По крайней мере, подожди, пока поправится Зеленый Дракон.
— Тогда уже будет слишком поздно. Физически он не сильно пострадал во время нападения, а вот как волшебник он истощен. И будет слишком слаб еще какое-то время.
Волшебник проследовал через спальню и подошел к одному из окон, выходящих в сад. Внизу люди, чьи жизни вверены ему, были поглощены своими дневными заботами, только смутно представляя, что одно важное событие полностью поглотило интересы их господина и госпожи. Два волшебника занялись обсуждением этих проблем, как только проснулись, а точнее, с предыдущей ночи, когда Кейб впервые заговорил об этом. Он ждал хоть какой-то определенности в состоянии Зеленого Дракона, он надеялся на то же, на что и она. Повелитель леса Дагора согласился с тем, что ситуация слишком серьезна, чтобы ею пренебрегать, и хотел присоединиться к Кейбу, но в данный момент от него помощи было бы меньше, чем от младшей дочери волшебника Валей.
— Тогда я должна пойти с тобой. — Она подошла, обхватила его сзади руками и прижалась к нему. — Мы попросим Тууса присмотреть за детьми.
— Я мог бы подумать об этом, но у меня есть другая идея.
— Какая? — она была согласна с любой идеей, только бы он был в безопасности.
К несчастью, они оба знали, когда речь идет о путешествии в глубь Легара, безопасной идеи быть не может, тем более, если там еще и волки-рейдеры.
— Я попробую найти Темного Коня. Мне кажется, я знаю, где он может быть, и я думаю, что он согласится мне помочь.
Было время, когда только одно упоминание имени демонического создания вызывало у волшебницы ледяное молчание. Темный Конь принадлежал Пустоте, пустому пространству, находящемуся вдали от мира людей. И хотя он давно уже принял форму гигантского призрачного скакуна, он, скорее, был живой дырой. Его дороги не всегда совпадали с дорогами других живых созданий, если, конечно, понятие живого можно применить к такому созданию, как он.
По правде говоря, волшебницу отталкивал не столько он сам, сколь его окружение. Темный Конь был товарищем Сумрака, волшебника, чье стремление к власти и бессмертию превратили его в силу, мечущуюся с каждой новой инкарнацией между светом и тьмой, в зависимости от того, где была его предыдущая инкарнация. Только Темный Конь и, возможно, Кейб и королева Эрини, которые под конец узнали лучше великого волшебника, сочувствовали Сумраку.
Наконец Гвен примирилась с существованием Темного Коня, в основном из-за того, что тот был очень дружен с Кейбом.
— Мне будет намного спокойнее, если ты сумеешь разыскать его, но в этом-то весь и вопрос. Как быстро ты надеешься его найти? Где его искать, неизвестно, а ты сам сказал, что у тебя на это есть только один сегодняшний день, день, который уже идет. А он может быть где угодно, даже за пределами Драконьего царства, ты это и сам знаешь.
Темноволосый волшебник вздохнул. — Кроме нас он навещает только одного человека.
— Эрини?
— Эрини. Я нанесу ей визит и узнаю, не видела ли она его. Может быть, у нее есть какие-нибудь новости относительно него. Я только жалею, что не подумал об этом, когда мы были там в последний раз.
Волшебница отпустила его и встала с ним рядом. Они вместе наблюдали, как несколько рабочих, людей и дрейков, несли пару длинных скамеек в глубь сада. Бедламы поощряли в своих людях стремление использовать те участки земли, где были установлены скульптуры, следя при этом, чтобы они не нарушили их сохранности. Население их крошечного владения росло, и теперь появилась необходимость в дополнениях и изменениях в саду.
— Меликарду вряд ли понравится, что ты так зачастил туда. Я часто задумываюсь, винит ли он нас еще в смерти своего отца.
— Ты имеешь в виду, винит ли меня. Ты же знаешь, Кирг и Тома охотились за мной и Кирг привел свою армию прямо к воротам Талака.