В зале повисла тишина. Хоснер решил, что раз уж совещание проходит в его конференц-зале, то, вероятно, ему и быть председателем. Он повернулся к Хаиму Мазару, начальнику Шин Бет:
– Не хотите сделать доклад?
Мазар медленно поднялся. Это был высокий, худощавый мужчина с пронзительными глазами человека, долгое время проработавшего в службе внутренней безопасности. Манеры у него были соответствующие: резкие, по мнению многих, даже грубые. Начал он без предисловий:
– Наша самая большая проблема – это, конечно, какой-нибудь маньяк на крыше с переносным ракетным комплексом и самонаводящейся на тепло ракетой. Подходящих мест вполне достаточно – отсюда до побережья. Так вот, со всей ответственностью заявляю: никакого маньяка на крыше нет. И пока самолеты не поднимутся в воздух, на крышу никто не поднимется. Я попросил министра обороны провести небольшие учения, так что на это будет обращено особое внимание. Район возьмут под наблюдение вертолеты. Внутри Израиля не отмечено каких-либо признаков партизанской активности. Уверен, проблем не возникнет. Спасибо.
Он сел.
Хоснер улыбнулся. Коротко и по делу. Молодец. Он посмотрел на Исаака Берга, шефа «Мивцан Элохим».
Берг остался сидеть, но слегка наклонился вперед. Невысокий, с внешностью джентльмена, седоволосый, с ясными голубыми глазами. Его подчеркнуто утонченные манеры и некоторая суетливость действовали на людей обезоруживающе. В действительности Берг был совсем другим человеком: моложе, чем казалось, и способным хладнокровно убить, роясь в кармане в поисках спрея для носа. Никто бы не поверил, узнав, что он почти завершил работу по ликвидации палестинских террористических организаций по всему миру. Его люди не знали пощады, выслеживая остатки разрозненных и дезорганизованных групп, но именно в результате их деятельности атаки террористов как внутри страны, так и за рубежом почти прекратились. Берг улыбнулся:
– На днях мы схватили одного палестинца в Париже. Он играл важную роль в «Черном сентябре». Один из последних. Его допросили с пристрастием. Он утверждает, что ничего не знает ни о каких планах, направленных против мирной миссии. Партизаны сейчас настолько разобщены, настолько подозрительны, что и друг с другом вряд ли разговаривают. Но один из моих людей, не последний человек в разведывательной службе палестинцев, подтверждает, что ничего не планируется.
Берг рылся в карманах, отыскивая трубку, а когда нашел, то долго и не без удивления смотрел на нее. Наконец пожал плечами и продолжил:
– Кроме того, насколько нам известно, арабские правительства желают успеха этой конференции не меньше, чем мы. Нам дали знать из разных источников, что за всеми известными и подозреваемыми в террористической деятельности организациями установлено наблюдение. Разумеется, мы делаем то же самое. – Он неспешно набил трубку ароматной смесью. – Джон Макклюр из ЦРУ, человек, координирующий нашу совместную работу, сообщает, что американцы не отмечают каких-либо признаков оживления подпольных арабских групп. Кстати, завтра у Макклюра начинается отпуск, так что он возвращается домой вместе с нашей делегацией.
Раскурив трубку, Берг мило улыбнулся. Клубы пахучего дыма поплыли над столом. Он перевел взгляд на генерала Добкина:
– Что слышно у вас?
Бенджамин Добкин встал и оглядел собравшихся. Это был типичный военный, плотного сложения, с короткой толстой шеей и коротко подстриженными вьющимися черными волосами. Подобно большинству израильских генералов, он носил простую камуфляжную форму, подворачивая рукава. Его большие, сильные руки невольно привлекали к себе внимание. Добкин был археологом-любителем, и долгая работа на раскопках позволяла ему всегда быть в отличной физической форме. Когда он командовал пехотной бригадой, все подчиненные вольно или невольно становились археологами. Ни одна траншея, ни один окоп или противотанковый ров не выкапывался без того, чтобы земля не была при малейшей возможности тщательно просеяна. К тому же Бенджамин Добкин был очень религиозным человеком и отнюдь не старался скрыть свои убеждения. В характеристиках на Добкина всегда встречались такие слова, как «надежный», «уравновешенный», «рассудительный».
Сложив руки, генерал начал:
– Проблема заключается в том, что партизаны всегда имеют возможность скрыться в практически не контролируемых властями местах, которых много на территории слаборазвитых стран. Израильская армия провела зачистки во многих таких районах, а арабские правительства частично закончили эту работу. – Он помолчал, собираясь с мыслями, и огляделся. – Но в отличие от присутствующих здесь моих друзей армейское командование не исключает возможности какого-либо акта агрессии со стороны палестинцев или других арабов. Такая агрессия может быть совершена с территории сельского района, которые всегда служили укрытиями для партизан. Армия имеет ограниченный доступ в такие районы, но тем не менее мы отправили туда своих разведчиков с надеждой, что они сойдут за арабов. Мы проверим подозрительные места. – Он неуверенно пожал плечами. – Так делалось всегда. Даже три тысячи лет назад. «И послал их Моисей высмотреть землю Ханаанскую и сказал им: пойдите в эту южную страну, и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она, и народ, живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен?»
Договорить ему не дал Яков Сапир, левый депутат кнессета, которого можно было обвинить в чем угодно, только не в религиозности:
– И те самые посланные Моисеем разведчики, насколько я помню, вернулись с донесением, что в этой земле течет молоко и мед. Не думаю, что с тех пор кто-либо питает большое доверие к армейским расчетам.
Кое-кто из сидевших вокруг стола сдержанно рассмеялся.
Некоторое время генерал Добкин молча смотрел на депутата Сапира.
– Как члену комитета кнессета по почтовым делам, думаю, вам будет интересно узнать, что ответ коринфян на письма Павла до сих пор лежит где-то в недрах Иерусалимского почтового отделения.
Этот ответ вызвал еще больший смех.
Хоснер недовольно покачал головой:
– Давайте прекратим эту ненужную пикировку библейскими цитатами. Генерал, вам есть что добавить?
Добкин кивнул.
– Пожалуйста.
– В общем, все выглядит неплохо. Мои коллеги в арабских странах сообщили, что готовы принять все меры по нейтрализации возможных очагов опасности в случае их обнаружения.
Хаим Мазар подался вперед:
– В случае если меры по нейтрализации не дадут нужного эффекта, чего следует ожидать от террористов, генерал? Что они способны предпринять для противодействия нашей миссии?
– Удары с воздуха и моря. Нас по-прежнему беспокоит возможность нанесения ими таких ударов. В военно-морском департаменте меня заверили, что воздушный коридор над Средиземным морем, предоставленный «конкордам», будет контролироваться не только нашими кораблями и самолетами и американским Шестым флотом, но и военно-морскими флотами Греции, Италии и Турции, которые примут участие в специально организованных НАТО маневрах. К тому же, для того, чтобы сбить ракетой «земля–воздух» такой самолет, как «конкорд», идущий на большой высоте и с большой скоростью, требуются возможности, недоступные террористам. Даже если им удастся произвести запуск такой ракеты, у самолетов сопровождения будет достаточно времени, чтобы обнаружить ракету, идентифицировать ее и уничтожить. Я прав, генерал?