Я объехал флагшток, остановился под портиком и, заперев машину, поднялся на террасу. Передняя дверь была открыта, и я прошел в атриум и посмотрел вверх, на балкон.
Вокруг никого не было, и я вспомнил, что вся прислуга в отпуске после трехдневного уик-энда — вот такой мистер Мэдокс прогрессивный работодатель. Или ему просто захотелось побыть в одиночестве.
Висевший на стене генерал Кастер по-прежнему удерживал свой последний рубеж, и я только теперь заметил, что на панели над ним торчит «рыбий глаз» оптико-волоконной системы наблюдения, способный обозревать все помещение.
Сказать по правде, я и в прошлый раз подсознательно отметил наличие этого устройства. И по всей вероятности, моя глупая шуточка насчет «божьей рыбки» была связана именно с этим. А может, и нет.
Я подошел к картине поближе, вроде чтобы лучше ее рассмотреть, потом еще ближе к стене, выходя из поля зрения «глаза».
Еще раз оглянувшись на балкон, я достал из кармана липкую ленту, оторвал кусок от рулона и уронил на ковер, притоптав ногой. Потом поднял и сунул в карман. Если бы эта глупая собака оказалась рядом, я бы и ее обработал таким же образом.
Мне нравятся вещдоки, особенно когда их собирают, изучают и анализируют другие, а потом сообщают мне результаты. Но иной раз приходится делать это самому. Не думаю, что у меня осталось время собирать вещдоки, но, может быть, кто-то найдет кусок липкой ленты у меня в кармане, если со мной произойдет несчастный случай на охоте.
Я услышал позади себя какой-то звук и обернулся. По лестнице спускался Карл. Мы встретились взглядами. Трудно сказать, видел ли он, как я собираю образцы волокон с пола.
Карл остановился на последней ступеньке:
— Вы хотите видеть мистера Мэдокса?
— Ну не вас же, Карл.
— Вам следовало подождать, пока кто-нибудь не проведет вас до дома, а потом и в дом.
— Ага. Знаю. Ваша страховка. Может, мне попробовать еще раз?
Не думаю, что я ему нравился, и он, видимо, все еще злился на меня за необходимость готовить кофе с молоком.
— На ваше счастье, мистер Мэдокс сегодня принимает.
— Принимает что? Послания из космоса?
— Принимает визитеров.
Я уже и в прошлый раз успел заметить, что Карл здоровенный малый. Не юноша, но в хорошей физической форме, и то, чего он не добрал в юности, более чем возместил в зрелом возрасте за счет накопленного опыта. По сути, я вполне мог представить, как он тянет Харри за ремешок бинокля и держит его в стоячем положении или на коленях, пока его босс целится и стреляет Маллеру в спину.
Я знавал немало крутых ветеранов боевых действий — от них всегда следует ожидать прежней крутости и полной боевой готовности, и физической, и моральной. Но большая часть моих знакомых теперь вроде как полны доброты и мягкости, словно говорят: «Да, я убивал, но больше убивать не хочу».
А вот Карл, наоборот, явно готов пополнить список убитых врагов. Если прикажут.
— Мистер Мэдокс у себя в кабинете, — сообщил он. — Следуйте за мной.
Я взошел за ним вверх по винтовой лестнице и оказался в фойе, нависавшем над расположенным внизу вестибюлем.
Карл довел меня до полированной филенчатой двери:
— Мистер Мэдокс готов уделить вам пятнадцать минут.
— Боюсь, мне придется отнять у него побольше. — Если я не прибью его еще до окончания этого срока.
Карл постучал, приоткрыл дверь и провозгласил:
— Полковник, к вам мистер Кори.
Полковник? Однако!
Я сказал Карлу:
— Меня зовут детектив Кори. Попробуйте объявить еще раз.
— Спасибо, Карл, — послышалось из-за двери.
Я вошел в кабинет, и дверь за мной захлопнулась. Я ожидал увидеть полковника Мэдокса в полной парадной форме со всеми регалиями, но он стоял за своим столом в джинсах, белой рубашке поло и синем блейзере.
— Весьма неожиданный визит, детектив. Рад вас видеть.
— Возле ваших ворот у меня создалось впечатление, что меня ждут здесь в любой момент.
Он улыбнулся:
— Вообще-то да. Я сказал охране, что вы можете снова к нам заехать в связи с пропажей вашего друга, который, кажется, теперь уже не считается пропавшим. — Мэдокс протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатиями. — Добро пожаловать.
Он указал мне на кресло напротив его стола, и я сел. Интересно, Харри тоже здесь сидел?
— А где же мисс Мэйфилд? — спросил Мэдокс.
— У нее урок пения в стиле йодль.
Он улыбнулся:
— Итак, вы вдвоем наслаждаетесь пребыванием в «Деле»?
Я молчал.
— Я тоже там останавливался несколько раз — для разнообразия. Мне нравится тамошнее озеро — у меня здесь такого нет. Неплохое местечко, только вот еда слишком… ну, слишком европейская, на мой вкус. Я предпочитаю простую американскую кухню.
На это я тоже ничего не сказал, и он спросил:
— У них все тот же французский шеф-повар? Анри?
— Да.
— Настоящий король кухни, как и все они, впрочем. Но если попросить, он приготовит вам простой бифштекс и печеную картошку.
Что он хочет мне этим сказать, засранец? Я правильно сделал, не сообщив ему, что мы с Кейт женаты, но при этом нарушил одно из основополагающих правил — известил, где мы остановились. И теперь он, вполне возможно, решил поиграть со мной.
Видимо, Мэдокс был в разговорчивом настроении — так ведут себя многие подозреваемые, когда их допрашивают в участке.
— Кстати, о французах, — сказал он. — Как вы полагаете, в чем их главная проблема?
— В том, что они французы.
Он рассмеялся:
— Вот именно. — И постучал пальцем по лежащей на столе газете — я увидел, что это «Нью-Йорк таймс». — Вы видели эту статью на первой полосе? Наши верные французские союзнички намекают, что воевать в Ираке мы будем одни.
— Видел.
— Считаю, они растеряли свой генетический фонд еще во время Первой мировой войны. Миллион солдат погибли в траншеях. И кто же остался на развод? Умственно и физически недоразвитые, трусы и сопляки. Что вы по этому поводу думаете?
Я думал, что он совсем съехал со своих гребаных катушек, но ответил:
— Я в генетике не слишком разбираюсь.
— Ну, это же просто теория… С другой стороны, у меня в батальоне было два француза. Один раньше служил в Иностранном легионе, другой — в парашютно-десантных частях. Они вступили в американскую армию, чтобы сражаться, и действительно сражались. Им нравилось убивать комми. Отличные были парни!
— Вот вам и ваша теория!