Снова никакой реакции.
Ну ладно, засранец!
— Третье. У нас есть основания считать, что детектив Маллер был задержан вашей охраной. У нас также есть доказательства, что его внедорожник изначально стоял вблизи вашей ограды, но потом его отогнали. — Я объяснил ему это подробно.
По-прежнему никакой реакции, если не считать кивка, словно это очень занимательно.
Я обрисовал мистеру Бэйну Мэдоксу еще кое-какие детали дела, сообщив, что в убийстве замешаны по меньшей мере двое — один вез жертву во внедорожнике, второй ехал в другой машине, джипе или вездеходе, о чем свидетельствовали отпечатки двух разных комплектов шин. Мы их, правда, не обнаружили, но он-то об этом не знал…
Еще я наврал ему про первичный токсикологический анализ, якобы выявивший в крови убитого следы сильнодействующих седативов, потом описал, как, по-моему мнению, происходило само убийство — обездвиженную седативами жертву удерживали на коленях с помощью ремешка бинокля. И так далее.
Мэдокс опять кивнул, словно это тоже весьма занимательно, но вид у него при этом был отсутствующий.
Если я ожидал какой-то реакции — шока, к примеру, недоумения, возмущения или удивления, — то меня ждало полное разочарование.
Я отпил глоток виски и уставился на него.
В комнате было тихо, только поленья в камине потрескивали.
— Это очень впечатляет, — наконец заговорил Мэдокс. — За такое короткое время вы сумели собрать столько улик!
— Первые сорок восемь часов — критический период в расследовании, — проинформировал я его.
— Да, я про это слышал. А каким образом вещдоки указывают на мой дом?
— Если вам действительно хочется знать, я собрал образцы ворса от ковра, волос и собачьей шерсти, когда был здесь, и они совпали с обнаруженными на теле и одежде детектива Маллера.
— Неужели? — Он посмотрел на меня и заметил: — Я что-то не помню, чтобы давал вам разрешение на подобные действия.
— Но вы бы его дали.
Он оставил это без внимания.
— Лаборатория у вас работает весьма быстро.
— Это расследование убийства. И убит федеральный агент.
— Да-да… и, стало быть, этот ворс…
Я прочел ему краткую лекцию по анализу волокон.
— Волокна, обнаруженные на теле, совпадают с найденными здесь. Собачья шерсть, видимо, совпадет с шерстью вашей собаки, как ее там…
— Кайзер Вильгельм.
— Как бы ее ни звали. А человеческие волосы, обнаруженные на теле детектива Маллера, плюс все другие образцы ДНК, которые найдут на одежде жертвы или его теле, приведут нас прямиком к убийце — или убийцам.
Мы скрестили взгляды, и он опять ни разу не моргнул. Тогда я сказал:
— С вашей помощью мы рассчитываем составить список всех, кто находился здесь в уик-энд, потом взять образцы их ДНК, образцы волокон с одежды — например с камуфляжных курток и штанов, которые носят ваши охранники. Понятно?
Он кивнул.
— Кстати, о вашей армии. Где и как вы навербовали этих ребят?
— Они все бывшие военные.
— Это видно. Стало быть, хорошо умеют обращаться с огнестрельным оружием и иными боевыми средствами.
— Более важно то, — заметил он, — что им известно понятие дисциплины. Как скажет вам любой военный, лучше иметь десять дисциплинированных и хорошо подготовленных людей, чем тысячу необученных и недисциплинированных.
— Не забудьте еще упомянуть о лояльности, мотивации и благородной цели.
— Об этом и упоминать не надо.
— А сколько у вас на самом деле охранников? — спросила Кейт.
Он, кажется, понял подтекст и чуть улыбнулся — так мог бы улыбнуться граф Дракула, если бы кто-то из гостей спросил, в котором часу встает солнце в районе его замка.
— Кажется, сегодня на дежурстве десять человек.
Тут раздался стук в дверь, и на пороге возник Карл, толкавший перед собой сервировочную тележку, на которой стоял большой, закрытый салфеткой поднос.
Карл отнес его к кофейному столику и сдернул салфетку.
И там, на этом серебряном подносе, красовалось несколько дюжин «поросят в тесте», с поджаристой, чуть коричневатой корочкой, как я люблю. В центре подноса стояли две хрустальные чаши: в одной густая темная горчица, какую продают в магазинах деликатесов, в другой — жиденькая, желтая, отвратительная.
— Должен вам кое в чем признаться, — объявил наш хозяин. — Я позвонил Анри, выяснил ваши гастрономические предпочтения и — voila! — Он улыбнулся.
Совсем не то признание, на какое я рассчитывал, и он знал это, но и оно тоже было нелишним.
— Что-нибудь еще желаете? — спросил Карл.
— Нет, — ответил Мэдокс. — Впрочем, — тут он посмотрел на часы, — пойди взгляни, как там готовится ужин.
— Хорошо, сэр.
Карл вышел, а Мэдокс сообщил нам:
— Вальдшнепов сегодня не будет. Обычный бифштекс с жареной картошкой. — И повернулся ко мне: — Попробуйте закуску.
Я перехватил взгляд Кейт. Она явно полагала, что я не устою перед жареной свининой, напичкали ее ядом или нет. И была права. Я чувствовал аромат хрустящей корочки и горячих хот-догов.
В них для удобства были воткнуты зубочистки — красные, синие и желтые, — так что мне оставалось лишь угадать, каким цветом обозначены неопасные для жизни. Я выбрал синий, мой любимый, взял одного «поросенка» и окунул в горчицу «Дели».
— Джон, тебе бы следовало поберечь аппетит до основного блюда, — заметила Кейт.
— Да я всего парочку. — И я отправил «поросенка» в рот. Вкус был потрясающий — горячая поджаристая корочка, острая горчица.
— Пожалуйста, попробуйте, — предложил Мэдокс Кейт.
— Нет, спасибо. — Она бросила на меня хмурый взгляд. — А вы сами что же?
Мэдокс тоже взял «поросенка» с синей зубочисткой, но горчицу предпочел желтую. Значит, я, вероятно, выбрал не ту чашу.
Вообще-то пока я чувствовал себя прекрасно и следующего «поросенка» на сей раз макнул в желтую горчицу — на всякий случай.
— Неплохо! — одобрил Мэдокс и выбрал другого «поросенка», с красной зубочисткой, предложив Кейт: — Может, все же попробуете?
— Нет, спасибо.
Он съел его сам, на сей раз намазав горчицей «Дели». Ну и я взял еще одну порцию.
Хот-доги навели меня на мысль о Кайзере Вильгельме. Его отсутствие рядом с хозяином свидетельствовало, что пес сейчас нужен Мэдоксу буквально как собаке пятая нога.
Собака всегда предупреждает хозяина — да и всех окружающих, — если кто-то к ним приближается. И у меня было сильное подозрение, что по замыслу Мэдокса мы с Кейт не должны обнаружить за дверью чье-то присутствие.