— Никто не сомневается, капитан Спрак, в том, что двести человек наблюдали в небе некое явление в виде огненного столба. Вопрос заключается в том, что это было. И имеет ли это явление какое-либо отношение к взрыву «Боинга-747».
— Я уже сказал вам, что это было. — Спрак сделал паузу и добавил: — Но чтобы оставаться до конца объективным, должен вам заметить, что лишь несколько человек из двухсот, идентифицируя упомянутый светящийся объект, использовали слово «ракета». В тот вечер в этом квадрате находилось несколько военных и пассажирских самолетов, и их пилоты и пассажиры видели светящийся объект с воздуха. Так вот, в соответствии с тем, что я читал и слышал, лишь несколько свидетелей утверждали, что это была ракета. Но ни один из двухсот свидетелей, видевших в небе огненный столб, не говорил, что он двигался вниз, от самолета. Все утверждали, что он к нему поднимался.
— Давайте вернемся к так называемому «поднимающемуся с поверхности воды огненному столбу». Насколько я понимаю, вы наблюдали его в течение нескольких секунд, а потом он исчез из виду. Это верно?
— Да, так все и было. Но это возможно, когда ракета вплотную подходит к цели и цель закрывает ее от наблюдателя. Вы следите за моими рассуждениями?
— Слежу. Другими словами, самолет находился ближе к тому месту, откуда вы вели наблюдение, чем ракета.
— Совершенно справедливо. Возможно также, что у ракеты закончилось топливо и последний отрезок пути она двигалась по инерции. Но надо вам сказать, что, прежде чем ракета изменила направление и исчезла из виду, я снова на долю секунды увидел «Боинг-747». — Спрак посмотрел в небо и продолжил свое повествование: — Мое чутье… моя подготовка и немалый опыт подсказали мне, что ракета ложится на боевой курс, который неминуемо пересечется с курсом авиалайнера. — Спрак глубоко вздохнул и добавил: — По правде говоря, в тот момент я весь похолодел.
— Вы словно вернулись в небо Северного Вьетнама…
Он согласно кивнул и сказал:
— Точно. Но только на мгновение. Потом я вновь сосредоточил внимание на самолете… вернее, смотрел одновременно и на самолет, и на светящийся объект. Как я уже говорил, неожиданно огненный столб исчез, а секунды через две я увидел в средней секции фюзеляжа «боинга» — там, где к нему пристыковываются крылья, — вспышку. А еще через секунду произошел мощный взрыв, разорвавший самолет как минимум на две части.
— Как вы можете объяснить такую последовательность событий?
Спрак ответил:
— Что ж, если эта последовательность начинается со взрыва центрального топливного бака, то ему по идее должен был предшествовать взрыв боеголовки ракеты. Этот взрыв вызвал возгорание паров горючего в пробитом центральном баке, которое, в свою очередь, повлекло за собой возгорание и взрыв топлива в крыльевых баках — в баках левого крыла, по утверждению экспертов, — за чем последовал взрыв всего находившегося на борту топлива.
— Вы сразу пришли к такому выводу? — спросил я.
— Нет. Я тогда был словно загипнотизирован видом разваливавшегося на части самолета… — Спрак сделал паузу. Казалось, ему не хватало слов, чтобы описать увиденное. Потом он сказал: — Носовая секция… отделилась от фюзеляжа и стала почти отвесно падать в море. После этого — поскольку весовой баланс был нарушен, а двигатели продолжали работать на полную мощь — самолет, вернее то, что от него осталось, резко изменил положение в пространстве и начал круто забирать вверх; это продолжалось несколько секунд. Затем уцелевшая секция самолета беспорядочно закувыркалась и стала быстро терять высоту… — Спрак на секунду замолчал, потом заговорил снова: — Возможно, излагая последовательность событий, я допустил ошибку… Огромная огненная вспышка на какое-то время лишила меня возможности отчетливо видеть происходящее.
Я некоторое время молчал, потом сказал:
— Полагаю, вам приходилось видеть самолеты, сбитые ракетами класса «земля-воздух».
— Приходилось. Я видел семь самолетов, сбитых такими ракетами. Но все они были гораздо меньше «Боинга-747».
— Такого рода зрелище вызывает сильное потрясение, не правда ли?
Он покачал головой и сказал:
— Если вам когда-либо доводилось видеть падающий с неба объятый пламенем самолет, вам не забыть этого до конца своих дней.
Я кивнул в знак того, что принимаю его слова к сведению.
Капитан Спрак посмотрел на небосвод и сказал:
— С того момента как я увидел взрыв, и до того, как услышал его звук, прошло от тридцати до сорока секунд. — Он посмотрел на меня и добавил: — Каждые пять секунд звук преодолевает расстояние, равное одной миле. Исходя из этого, я пришел к выводу, что от точки взрыва меня отделяло примерно семь миль. Почти все, кто видел огненный столб, заметили его раньше, чем услышали звук взрыва, а не наоборот, как утверждают официальные источники.
Отвернувшись от океана, я прислонился спиной к перилам ограждения. Капитан Спрак продолжал стоять в прежней позе, всматриваясь в морской простор, и в этот миг очень походил на капитана дальнего плавания, озабоченного судьбой доверенного ему судна.
Как бы рассуждая вслух, он произнес:
— Вот загорелось растекающееся на поверхности воды топливо… небо озарилось огнем… над водой начали стлаться клубы белого и черного дыма… Я хотел изменить галс и идти к месту катастрофы, но потом понял, что мне вряд ли удастся преодолеть такое большое расстояние на своем крохотном судне. Кроме того, мне было бы довольно трудно маневрировать по залитой пылающим топливом океанской поверхности. — Он посмотрел на меня и сказал: — А самое главное, я знал, что выживших после этой катастрофы не будет.
Я намеренно выдержал паузу, после чего предложил:
— Давайте немного поговорим о ракетах — если, конечно, это была ракета. Как по-вашему, какого она была типа? Ну там… с системой теплового наведения или радиоуправляемая… Какие еще бывают?
— Самонаводящиеся с радиолокационной или инфракрасной боеголовкой. Это современное, высокотехнологичное оружие. — Он повернулся ко мне и спросил: — Хотите прослушать короткую лекцию о ракетах класса «земля-воздух»?
— Вроде того.
— Уж лучше я вам скажу, какой эта ракета точно не была. Итак, это не была переносная зенитная ракета с тепловой системой наведения, запускаемая с плеча.
— Это почему же?
— Потому что у таких ракет небольшая дальность, и, чтобы попасть в цель, летящую на высоте тринадцати тысяч футов, ее надо выпустить, стоя строго под объектом. Но, как я вам уже говорил, огненный столб начал подниматься над линией горизонта далеко в море. Кроме того, ракета с тепловой боеголовкой поразила бы прежде всего самый крупный источник тепла — то есть один из работавших двигателей, а поднятые из воды четыре двигателя «Боинга-747» не имели значительных повреждений. Таким образом, остаются два типа ракет — с инфракрасными боеголовками или управляемые радаром. Полагаю, что ракеты с радиолокационными боеголовками также следует исключить из списка, поскольку они посылают мощный электронный импульс, который может быть обнаружен другим радаром, в особенности мощным военным радаром, а такие поблизости имелись — не забывайте о проводившихся в этом квадрате военно-морских учениях. Так вот, наземные или авиационные радары такого рода объектов не зафиксировали. Правда, на экране контролирующего воздушные коридоры радара в Бостоне был-таки замечен подозрительный всплеск, но его отнесли на счет помех. Конечно, радар может обнаружить и ракету с инфракрасной боеголовкой, но поступающий от нее сигнал на экране малозаметен — из-за ее небольших размеров и высокой скорости. На мой взгляд, мы имеем дело с зенитной ракетой с инфракрасной системой наведения третьего поколения, которую запустили с самолета или — что более вероятно — с корабля, большой яхты.