— Вот уж точно сказано. За пять летних сезонов, что я проработала в этом отеле, я убрала примерно три тысячи комнат.
— Я понимаю. Но вам довольно долго задавали вопросы именно об этом номере. Стало быть, вы почти наверняка помните, что говорили тогда федералам. Верно?
Роксанна на минуту задумалась, потом сказала:
— На самом деле не так уж долго меня и расспрашивали. Просто поинтересовались, что я делала и видела в этом номере, после чего поблагодарили и предложили вернуться к своим обязанностям.
Я согласно кивнул. Лайэм Гриффит, который, возможно, работал в УПО, и этот пижон Тед Нэш не слишком хорошо знали, как разговорить свидетеля. Они не были детективами. А я был, причем неплохим.
— Эта парочка оставила на столе чаевые для горничной?
— Нет.
— Вот это вы очень хорошо запомнили.
Она хмыкнула.
— Жадные ублюдки.
— Сегодня напитки покупаю я.
— Хорошо.
— Ладно. Вернемся к делу, — сказал я. — Что было в мусорной корзине?
— Не помню точно. Использованные бумажные носовые платки, кажется… Все как обычно.
— А коробки от видеокассеты вы там, случайно, не заметили?
— Нет… Вы полагаете, они снимали себя на видео — в голом виде… или что-то вроде этого?
— Я не знаю. Может быть, там были также обертки от жевательной резинки, куски целлофана, какие-нибудь чеки?
Она пожала плечами.
— Ничего такого я не заметила. Был, правда, кусок лейкопластыря, приклеившийся к пепельнице.
— Следы крови были?
— Нет.
— Ладно, расскажите мне теперь, как вы убирали комнаты. Не только эту, но и любую другую.
— Конечно, иногда я как-то старалась разнообразить процесс, но вообще-то это довольно скучное занятие. — Она рассказала мне все об уборке жилых помещений, что в принципе может мне пригодиться, если я когда-нибудь останусь без жены и домработницы.
— Вы точно видели следы губной помады на стакане?
— Точно. Более того, именно это навело меня на мысль о том, что в номере была женщина.
— А какие-нибудь другие следы? Вроде рассыпанной пудры или длинных волос на подушке?
— Ничего другого я не заметила. Но я и без этого могла бы вам сказать, что в комнате были двое. Обе подушки были примяты, использовалось много полотенец. — Роксанна улыбнулась и добавила: — Мужчина обычно использует одно полотенце, а женщина — все, какие только есть, а потом требует, чтобы принесли еще.
— Пожалуй, этот сексистский выпад я проигнорирую, — сказал я.
Девушка улыбнулась и легонько хлопнула себя по щеке. Она казалась мне очень привлекательной. Или я слишком долго пробыл в пустыне.
Между тем Роксанна продолжила свой рассказ. Похоже, сигареты и белое вино действовали на ее память весьма благотворно.
Когда она закончила, я спросил:
— Скажите, вы рассказали парням из ФБР все то же, что и мне?
— Гораздо меньше. Это имеет какое-нибудь принципиальное значение?
— Мы никогда об этом не узнаем, пока не допросим тех двоих.
Она закурила и предложила мне сигарету, но я отказался.
Я понимал, что время, отведенное на разговор с Роксанной, истекает, поскольку от ее дома до ресторана было не более четверти часа ходьбы, а я, если бы был ее бойфрендом, одолел бы это расстояние минут за десять.
Роксанна почувствовала, что я собрался уходить, и сказала:
— Останьтесь. Вам стоит познакомиться с Сэмом.
— Это почему же?
— Он вам понравится.
— А понравлюсь ли я ему?
— Нет, в этом-то все и дело.
— Не будьте стервой.
Она засмеялась и сказала:
— Нет, правда, не уходите.
— Ну… вообще-то… прежде чем вернуться в Нью-Йорк… выпить чашечку кофе мне не мешало бы.
— Вы живете в Нью-Йорке?
— Да. На Манхэттене.
— Вот где бы мне хотелось жить, завершив образование.
— Неплохой выбор. — Я подозвал официантку и заказал кофе.
Когда официантка ушла за заказом, мы с Роксанной завели ничего не значащий светский разговор, который я могу поддерживать, не особенно подключая к нему мозги. В такие минуты мое сознание могло блуждать где угодно. В самом деле, ведь не для того же я приехал в Филадельфию, чтобы флиртовать с молодой аспиранткой. Такое мне и в голову бы не пришло. Или все-таки пришло бы?
Приятель Роксанны запаздывал, сама она находилась под воздействием алкоголя, что же касается меня, то одна часть моего существа все еще парила над землей на высоте тридцати тысяч футов, а другая была основательно пропитана ромом.
Я хотел уйти, но какая-то непонятная сила удерживала меня на месте. Возможно, все дело было в обыкновенной усталости, возможно, в Роксанне, ее, так сказать, притягательной личности, а может быть, в неосознанном ощущении того, что если я еще немного здесь посижу, то задам какой-нибудь важный вопрос и обязательно узнаю что-то новое.
Принесли мой кофе, я тут же его выпил и заказал еще. Продолжая болтать с Роксанной, я не переставал думать о том, что же я мог упустить.
Потом я спросил:
— Когда вы вошли в номер, телевизор работал? Знаете, некоторые люди специально его не выключают… Чтобы окружающие считали, что в комнате кто-то есть.
Роксанна затянулась сигаретой, посмотрела на меня и спросила:
— Мы что — опять вернемся к той комнате?
— Только на минуту.
— Нет, он не был включен. — Помолчав, она добавила: — Это я его включила.
— А зачем?
— Вообще-то нам не разрешалось смотреть телевизор во время уборки, но я хотела узнать последние новости о катастрофе.
— Я никому об этом не скажу. Итак, что было тогда в новостях?
— Уже не помню. — Она покачала головой и сказала: — Все это было так ужасно. И так давно.
— Что верно, то верно, — согласился я с Роксанной. — Но, возможно, вы все-таки что-нибудь вспомните? Насколько я знаю, та парочка вселилась в номер примерно в полпятого вечера. То есть вселился мужчина. В следующий раз они появились около семи вечера. Их заметила горничная Люсита, когда они выходили из номера двести три и с покрывалом в руках направлялись к парковочной площадке. Интересно, что до этого их никто в отеле не видел. Поэтому я невольно задаюсь вопросом, что они делали эти два с половиной часа. А чем, интересно, обычно занимаются люди в это время в вашем отеле?