– Представляете, – продолжал Тед Бакли, – мистер Трам служил в северовьетнамской армии – был капитаном. Он воочию видел здешние бои. Так?
Трам улыбнулся краешками губ и кивнул.
– А я служил с января по июнь шестьдесят восьмого в двадцать шестом полку морской пехоты. Так что мы с мистером Трамом были здесь в одно время, но по разные стороны колючки.
Я посмотрел на Трама, и наши глаза встретились. Он пытался понять, был ли и я здесь, а если воевал, затаил ли злобу или, как Тед, тоже считал наше противостояние гнусным совпадением.
– Мистер Трам предложил мне быть экскурсоводом на базе, – сказал американец. – А вы, ребята, туда собираетесь или уже были?
– Собираемся.
Подошла официантка, и мы со Сьюзан заказали пиво – не важно, какого сорта, было бы холодное.
Тед покосился на меня и спросил:
– Морской пехотинец?
Я ответил традиционным:
– Вот еще! Неужели я кажусь настолько тупым? Он рассмеялся.
– Пехота?
– Первая кавалерия.
– Не мандишь? – Он повернулся к Сьюзан. – Ах, извините. Так ты точно был здесь?
Я ответил в лучшем духе добродушного соперничества между родами войск:
– Неужели забыл, как кавалеристы упали с небес и вытащили из дерьма ваши задницы?
– Враки! Мы держали красных там, где хотели.
– Это они вас держали три месяца там, где хотели, – в окружении.
– Потому что мы так хотели.
Мы оба рассмеялись. Забавно получилось, подумал я.
Сьюзан и Трам курили и молча слушали, о чем мы говорили.
– Этот человек тоже здесь был, – сказала ему Сьюзан. – Вы поняли?
Вьетнамец кивнул и повернулся ко мне:
– Вы прибыли сюда первого апреля. Так?
– Верно.
– Я очень хорошо помню этот день.
– И я тоже.
Принесли пиво, и мы подняли бутылки.
– За мир, – предложил Тед. Все чокнулись бутылками и выпили.
Тед Бакли был крупным малым, но явно прибавил несколько фунтов с тех голодных месяцев в осаде. Морщинистое лицо, огрубевшие руки – он явно зарабатывал себе на жизнь физическим трудом.
– Вы здесь один? – спросила его Сьюзан.
– С женой. Она осталась в Хюэ. Сказала, у меня будет больше впечатлений, если я поеду без нее. Мы приехали туда из Сайгона с тургруппой на микроавтобусе. И вот только что я познакомился с мистером Трамом. Он обещал мне персональную экскурсию. Присоединяйтесь.
– Спасибо. С удовольствием, – поблагодарил я.
Тед повернулся к Сьюзан:
– А вас-то как сюда вытащили?
– Я сама вызвалась.
– Никогда не следует вызываться самому. Так, Пол? – пошутил американец. И спросил: – Вы, ребята, остановились в Хюэ?
– Да, – ответила Сьюзан.
– Мы вчера осматривали Цитадель, – продолжал он. – Господи, большая часть до сих пор в руинах. Ты там был?
– Нет, – отозвался я. – Мы стояли в основном в Куангчи.
– Да, конечно. Район высадки Шарон. Помню-помню. И что ты делал в кавалерии?
– Тянул солдатскую лямку.
– Вот и я тоже. Шесть месяцев угробил в этой сраной дыре. Простите, – снова извинился он перед Сьюзан. – Не подберу другого слова.
– Ничего, – хмыкнула она. – Я в последнее время привыкла. – И повернулась к вьетнамцу: – А вы сколько здесь были?
– Четыре месяца, – сказал он. – Прибыл в декабре шестьдесят седьмого, а в апреле был отозван. – Он поднял на меня глаза. – Так что мы разминулись с мистером Полом. – Это показалось ему смешным, и он хихикнул.
– А каково было по вашу сторону проволоки? – спросил его Тед.
Трам понял вопрос и на мгновение задумался.
– Очень плохо. Американские бомбардировщики прилетали ночью и днем. И ночью, и днем стреляла артиллерия. Очень плохо... и у нас... и у вас... но бомбардировщики – совсем нехорошо.
– А я, приятель, три долбаных месяца огребал от вашей артиллерии.
– Да, война – это плохо для всех.
Тед повернулся ко мне:
– Слушай, ты способен поверить? Поверить в то, что вернулся?
– Пытаюсь.
– А вы, – повернулся он к Сьюзан, – выглядите слишком молодо, чтобы помнить о войне.
– Это верно. Но Пол любезно делится со мной воспоминаниями.
Тед явно хотел спросить о наших отношениях, и пока его совсем не замучило любопытство, я решил действовать на опережение.
– Мы познакомились в Хюэ, – сказал я. – И сегодня я пригласил Сьюзан поехать со мной.
– Вот как? Значит, вы только что познакомились? Сами-то откуда?
– Из Ленокса. Штат Массачусетс.
– Да? А я из Чатема, Нью-Йорк, прямо по другую сторону границы штата. Владею маленькой строительной компанией. В свое время накопал здесь так много траншей и построил такую прорву бункеров, что, когда вернулся в Америку, мне захотелось обложить дом мешками с песком и нарыть вокруг окопов. Но мой старикан удружил мне работенку каменщика.
Сьюзан улыбнулась.
– А ты откуда? – спросил меня Тед.
– Вообще из Бостона. А теперь живу в Виргинии.
– А вы? – Сьюзан повернулась к Траму.
– Я, – улыбнулся вьетнамец, – из маленького городка на побережье. Называется Донгхой. Раньше находился в Северном Вьетнаме. Но после объединения границы больше не существует, – добавил он. – А в Кесанг переехал с семьей шесть лет назад.
– Зачем? – спросил его Тед.
– Здесь зона экономического развития.
– Да? Почему здесь?
Трам помедлил и ответил:
– Я помню красивые зеленые холмы и долины, которые здесь были до битвы... Многие вьетнамцы перебираются сюда с побережья. Там очень много людей. Здесь, как бы вы сказали, новый фронтир [72] .
– Фронтир – понятно. Земли индейцев, – хмыкнул Тед.
– А вы здесь гид? – спросила вьетнамца Сьюзан.
– Я преподаю английский в школе, – ответил он. – Но сегодня праздник, и я пришел сюда посмотреть, не смогу ли оказать услугу туристам. Только ветеранам.
Я посмотрел на Трама. Приятный на вид человек. Если он и работал на министерство общественной безопасности, то только по совместительству. В любом случае это я на него набрел, а не он меня нашел. Так что ему нет до меня никакого дела. Хотя не исключено, что он и Лок знали друг друга.