Стоял типичный для Джорджии августовский полдень. Иногда проносился легкий ветерок, разносящий в нагретом влажном воздухе смолистый запах сосен.
Смерть не нарушает заведенный распорядок жизни в расположении воинской части. Справа и слева от нас шли стрельбы, несмотря на происшествие на стрельбище номер шесть.
Я слышал короткие, отрывистые очереди «М-16». Они навевали неприятные воспоминания, зато расставляли события в верную перспективу. Убийство в мирное время — неприятная штука, но боевые действия в джунглях где-то на краю света еще неприятнее. В общем, могло быть и хуже. Я жив, а женщина в полусотне ярдов от меня мертва.
Около палатки и внутри ее кипела работа. Три десятка экспертов и технических помощников делали свое дело.
Судебная экспертиза зиждется в основном на теории перемещения и обмена. Криминалисты придерживаются теории, суть которой в том, что преступник уносит с собой следы, относящиеся к месту события и к потерпевшему, но оставляет собственные следы на месте преступления или на жертве. Это особенно относится к половым преступлениям, когда преступник и его жертва приходят в непосредственное соприкосновение.
Однако попадаются такие опытные и смекалистые преступники, которые не оставят для лабораторного анализа не то что волокна и пятнышка от капельки спермы или слюны, но даже запаха от крема, каким освежились после бритья. Прежний опыт давал мне основания предполагать, что на этот раз я имею дело именно с таким человеком. Если не будет хотя бы мельчайших вещественных доказательств, то придется прибегнуть к древнейшим способам расследования — к опросам, интуиции и беготне. Но даже если я найду преступника, без вещдоков обвинение может рассыпаться в прах.
Мы остановились около тента. Низкорослый человек отделился от группы экспертов, столпившихся вокруг тела погибшей, и подошел к нам. Это был старший уорент-офицер Кэл Сивер, начальник присланной из Фоллз-Черч бригады. Сивер — работяга, профессионал с безошибочным чутьем на сколько-нибудь значащий обрывок нитки или комок грязи. Однако, как и многие увлеченные техникой дела, он буквально живет мелочами, не видя за деревьями леса. Впрочем, оно и к лучшему, потому что видеть лес — моя забота, так же как его забота — разглядывать деревья. Терпеть не могу лабораторщиков, которые строят из себя сыщиков.
Кэл был бледен, как всегда при виде трупа. Мы пожали руки друг другу, я представил его Синтии, но оказалось, что они знакомы.
— Долболобы всю землю разворотили, Пол, — пожаловался Сивер.
— Человечество еще не научилось летать по воздуху, Кэл. — Мы каждый раз обмениваемся подобными репликами.
— Да уж, вы тут все затоптали.
— Есть какие-нибудь отпечатки невоенной обуви?
— Угу, от кроссовок. — Он бросил взгляд на ноги Синтии.
— Вы не...
— Да, — ответила она. — Я передам вам отпечатки моих кроссовок. Кроме следов от обуви, других отпечатков нет?
— Имеется. След босой ноги, очевидно, потерпевшей, но в остальном ботинки, сапоги, туфли... У каждой подошвы своя конфигурация, понимаете, или еще стоптанный носок, трещина в подошве, разные каблуки...
— По-моему, ты однажды рассказывал мне об этом, — напомнил я Кэлу.
— Угу... Для верности надо бы сделать снимки с обуви у всех, кто тут топтался, но разве успеешь? И без того наследили так, что черт ногу сломит. Вдобавок по всему участку кустарник щетиной, трава...
— Это я и сам вижу, — сказал я.
— Не люблю происшествий на природе. Очень уж хлопотны. — Кэл вытянул платок из кармана, снял бейсбольную кепку и вытер потный лоб.
— О новом разъяснении из Пентагона слышал? — спросил я. — Кэл, ты отныне не лысая коротышка, а поставленная вертикально фигура со скальпом.
— Как вы работаете с этим умником? — обратился он к Синтии.
— Это он меня доводит, а не вас. Я только что прочитала лекцию о правилах хорошего тона.
— Да? Не тратьте время даром.
— Сама вижу, что даром. Уже раскаиваюсь. Вы получили то, что я вам послала в связи с изнасилованием мисс Нили?
— Получили. Мы уже провели сравнительный анализ ДНК семени, взятого у нее из влагалища, и спермы насильника, посланной вчера вами. Абсолютная идентичность, так что признание его правдиво. Поздравляю.
Я присоединился к поздравлениям, потом спросил у Кэла:
— А есть следы спермы на нашей пострадавшей?
— Мы просветили тело ультрафиолетовыми лучами — никаких следов спермы. Мы также взяли мазки из вагины, ануса и ротового отверстия. Результаты будут минут через тридцать — сорок. Специалисты по латентным отпечаткам уже обработали тело, джип, сумочку потерпевшей, палаточные колья и шнуры. Фотографы свое дело сделали. Серологи в фургоне колдуют над пробами крови и слюны. Химики провели вакуумную обработку тела, но должен тебе заметить — ни единого волоска не нашли, а обрывок хлопчатобумажной нитки наверняка от ее собственной одежды. Специальная группа занята палаточными кольями и шнурами, но и то и другое — стандартного изготовления, и к тому же бывшие в употреблении. Я пока не могу ответить на все твои вопросы: недостаточно физических данных.
Кэл всегда говорит «не могу», «нет», «не знаю», а спустя некоторое время объявляет, что после нескольких часов блестящей самоотверженной работы он кое-что раздобыл. Кэл — человек-легенда, его секрет в том, чтобы представить работу тяжелее, чем она есть в действительности. Я сам это иногда делаю. Синтия пока еще не научилась.
— Колья из земли вытащил?
— Только один, у левой лодыжки — чтобы взять мазок из ануса. На нем самом посторонней грязи нет, все здешний красный глинозем.
— Мне нужно, чтобы ты определил вот что: могла ли жертва самостоятельно вытащить колья у рук? Посмотри узлы на запястьях — нет ли скользящего. Кроме того, я хочу знать, был ли у нее в руках конец шнура. Или — мог бы быть?
— Ты хочешь, чтобы я сейчас это сделал?
— Да, если можно.
Кэл ушел.
— Если ответы на твои вопросы будут отрицательные, версия аутосексуальной случайности отпадает, — сказала Синтия.
— Правильно.
— Значит, надо искать преступника.
— Преступника или соучастника. Мне почему-то кажется, что трагедия началась с игры... Огласке не подлежит.
— Мог бы не напоминать... Пожалуй, я еще раз осмотрю тело. Теперь я точно знаю, что надо искать.
Она пошла к тенту и пропала в куче народа, а я вернулся на дорогу и остановился возле джипа. Я посмотрел туда, где стояла на посту в ту ночь рядовой первого класса Роббинз, но на расстоянии полумили от склада боеприпасов не было видно. Потом посмотрел в противоположную сторону, откуда мы с Синтией приехали, и увидел, что дорога в сотне ярдов оттуда делает поворот. Если машину остановили там, напротив пятого стрельбища, никаких фар Роббинз видеть не могла. Отсюда следует, что первые зажженные фары, которые видела Роббинз, могли быть не машиной Энн Кемпбелл: если бы это была ее машина, то что она делала в промежутке между часом ночи, когда уехала из штаба, и двумя семнадцатью, когда Роббинз первый раз увидела зажженные фары?