— Говорите.
— Руководство компании приказало мне вылететь в Нью-Йорк.
— Да? Но мне не хочется лететь в Нью-Йорк, мистер…
— Фанини.
— Да. Слишком интенсивное воздушное движение, и все такое прочее…
— Разумеется, я оплачу полет.
— Да дело не в деньгах… В какой вам нужно аэропорт?
— Он называется Макартур, знаете?
— Никогда не был там, но знаю. Это пригородный аэропорт в районе Лонг-Айленда. Что ж, можно, но за дополнительную плату.
— Конечно.
Сатеруэйт поставил сумку на стол и нашел на полке еще одну аэронавигационную карту.
— Забавное совпадение… я только что говорил с парнем с Лонг-Айленда. Он приглашал меня в гости… наверное, надо позвонить ему.
— А может, лучше сделать ему сюрприз? — предложил Халил. — Или позвонить, когда мы приземлимся?
— Точно. Только мне нужно захватить номер его телефона. — Сатеруэйт порылся в потрепанном ежедневнике и отыскал визитную карточку Маккоя.
— Он живет рядом с аэропортом? — поинтересовался Халил.
— Я не знаю. Но он приедет за мной.
— Если захотите, можете воспользоваться моим автомобилем, я позвонил в местное прокатное агентство и заказал автомобиль. И еще забронировал два номера в мотеле.
— Отлично. Я как раз хотел спросить об этом, поскольку терпеть не могу жить с кем-то в одном номере.
— Я тоже.
— Ладно, значит, мы договорились. Кстати, не хотите заплатить вперед? Если заплатите наличными, я предоставлю вам скидку.
— Сколько это будет стоить?
— Так… значит, Макартур, плюс ночевка, обратный полет, плюс топливо… восемьсот долларов наличными.
— Меня это устраивает. — Халил вытащил бумажник, отсчитал восемьсот долларов, передал их Сатеруэйту, затем добавил еще одну сотенную бумажку. — А это ваши чаевые.
— Спасибо.
Халил отдал практически все свои наличные деньги, но он знал, что скоро вернет их.
Сатеруэйт пересчитал деньги и сунул в карман.
— Все, можем лететь, только я заскочу в туалет.
Асад Халил снова посмотрел на портрет Великого лидера и заметил у него во лбу дротик. Он подошел к плакату, выдернул дротик и подумал: «Никто так не заслуживает смерти, как эта американская свинья».
Билл Сатеруэйт вернулся из туалета, взял со стола карты и сумку.
— Если ваши планы не изменились в мое отсутствие, то можем идти к самолету.
— А у вас есть какие-нибудь напитки, которые мы могли бы взять с собой? — спросил Халил.
— Конечно. Я уже отнес в самолет сумку-холодильник. Там содовая и пиво… пиво для вас, если захотите. Я не могу пить в полете.
Эти слова не обманули Халила, он ясно чувствовал запах алкоголя, исходивший от американца.
— А есть у вас вода в бутылках?
— Нет. Зачем тратить деньги на воду? Воды можно попить бесплатно.
«Только идиоты покупают воду в бутылках», — подумал Сатеруэйт.
— А вы хотите воды?
— Ладно, обойдусь. — Халил распахнул дверь, и они вышли на воздух.
Пока они шли по бетонной дорожке к самолету «апач», стоявшему в сотне футов от здания, Сатеруэйт спросил:
— А что у вас за бизнес, мистер Панини?
— Фанини, — поправил Халил. — Как вам уже говорил мой коллега, звонивший из Нью-Йорка, я занимаюсь текстилем. Сюда приехал закупать американский хлопок.
— Тогда вы приехали в нужное место. Здесь ничего не изменилось со времен Гражданской войны, за исключением того, что теперь рабам платят. — Сатеруэйт рассмеялся и добавил: — Сейчас тут много испанцев и белых. Вы видели хлопковое поле? Адский труд, не хватает людей. Наверное, нужно завезти сюда глупых арабов, пусть собирают хлопок… они любят солнце. А платить им надо верблюжьим дерьмом и говорить, что они могут обменять его в банке на деньги. — Он снова засмеялся.
Халил на это ничего не ответил, лишь спросил:
— Вы будете заполнять полетный план?
— Нет. — Сатеруэйт указал на чистое небо. — Вдоль всего Восточного побережья стоит отличная погода. — Подумав, что пассажир может нервничать, он добавил: — Боги благосклонны к вам, мистер Фанини, потому что сегодня прекрасный день для полета в Нью-Йорк. Надеюсь, когда завтра мы будем возвращаться, погода будет не хуже.
Халилу не требовалось услышать от этого человека, что Аллах благословляет его джихад, он и так в глубине души был уверен в этом. А еще Халил знал, что мистер Сатеруэйт не полетит завтра домой.
Пока они шли, Сатеруэйт продолжил говорить, как бы размышляя вслух:
— Мне нужно будет связаться с нью-йоркским Центром управления воздушным движением, когда мы перелетим через океан южнее аэропорта Кеннеди. Диспетчер будет вести нас, чтобы мы не столкнулись с самолетами, заходящими на посадку.
Халил подумал о том, что всего несколько дней назад летел из Парижа в этот аэропорт, а казалось, что прошла уже целая вечность.
Сатеруэйт продолжил:
— Потом я свяжусь с диспетчерской вышкой Лонг-Айленда, чтобы получить разрешение на посадку. Вот и все. А разрешение на вылет нам просить не у кого. — Он снова рассмеялся. — Здесь вообще поговорить не с кем, кроме мальчишки-ученика, который сейчас летает на «чероки».
Они остановились перед стареньким бело-голубым двухмоторным «апачем». Сатеруэйт проверил топливо, он всегда проверял только топливо, поскольку считал, что в этой старой развалине столько недостатков, что не стоит тратить напрасно время и искать новые.
— Перед вашим приездом я все проверил, — соврал он Халилу. — Все в полном порядке.
Халил оглядел самолет и с удовольствием отметил про себя, что у него два мотора.
А Сатеруэйт почувствовал озабоченность пассажира и поспешил заверить:
— Это очень надежная машина, мистер Фанини. Вы всегда можете рассчитывать на то, что она отвезет вас туда, куда надо, и вернет обратно.
— Правда?
Сатеруэйт оглядел самолет, хотелось понять, что так настораживает этого чопорного иностранца. Плексигласовые окна самолета, изготовленного в 1954 году, были грязноватыми и местами в трещинах, краска на фюзеляже слегка облупилась… да, это следовало признать. Сатеруэйт взглянул на мистера Фанини, одетого в строгий костюм, и еще раз заверил:
— В этой машине нет ничего сложного, значит, не может произойти никаких серьезных поломок. Моторы в хорошем состоянии, все работает отлично. Мне приходилось летать на военных реактивных самолетах, и должен сказать вам, что эти птички настолько сложные, что для выполнения даже непродолжительного полета требуется целая армия обслуживающего персонала. — Сатеруэйт бросил взгляд на бетон под правым мотором, где за неделю после последнего полета собралась темная лужа масла. — Вот только вчера я летал в Ки-Уэст и обратно. Машина вела себя прекрасно. Готовы?