Чем ближе подходили они к дверям, тем быстрее шел Асаальк. Он мчался, словно сам Король-Дракон хватал его за пятки. Последние несколько шагов он покрыл одним прыжком. Добравшись наконец до дверей, голубокожий, не колеблясь, схватился за первую попавшуюся дверную ручку и дернул.
` Дверь не поддалась.
Он дернул сильнее. Дверь, несмотря на всю его силу, даже не дрогнула. Выругавшись, Асаальк перешел к соседней двери, но его усилия были тщетны.
— Асаальк! Подожди!
Не обращая на них внимания, разозленный северянин повернулся к противоположной стене и взялся за ручку ближайшей двери. Как и в предыдущих случаях, она не открывалась. Упершись ногой в стену рядом с косяком, он дернул изо всех сил.
И ничего.
— Асаальк, ты же видишь, эти двери — не для нас. Уэллен попытался отвести его в сторону, но северянин, только пуще распалившись, с рычанием оттолкнул его. К своему удивлению, от удара ученый едва не врезался в дверь напротив. Он чудом остановился в нескольких дюймах от нее. Сила Асаалька была настолько невероятна, что Уэллен удивился, отчего тому не удается просто вырвать дверь из стены.
— Прекрати! — крикнула Забена, шагнув к Асаальку. Безуспешно.
— Одна из них долж-ж-жна открытъ-с-с-ся! — Он повернулся к последней двери в конце коридора. — Пус-с-сть будет эта!
Прежде чем они успели помешать, Прентисс Асаальк устремился к дальней двери.
— Он повредился в уме! — воскликнула волшебница, помогая Уэллену подняться.
— Или же зачарован! Ошейник! Помнишь?
— Значит, все это…
Но закончить фразу она не успела. Асаальк был почти у цели и не собирался останавливаться.
Сильное, тяжелое тело голубокожего ударилось о двустворчатые двери.
По коридору разнесся противный металлический скрип, а тело Асаалька продолжало нестись вперед: преграда перед ним не выдержала.
Уэллен с Забеной побежали вдогонку. Ученый боялся, что теперь все надежды на мирную беседу с карликом потеряны. Хозяин цитадели наверняка не станет долго терпеть такой вандализм и разбой в своих владениях.
— Здесь! — заревел Асаальк.
Комната оказалась хорошо освещена. Массивная фигура северянина почти целиком загораживала дверной проем, но Уэллен разглядел нечто вроде пьедестала, на котором что-то лежало.
В северянине появилось нечто нечеловеческое. Дыхание его сделалось частым и тяжелым, а движения — неуклюжими. На мгновение он словно вырос.
— Наконец-ц-ц-то! — прошипел он. — Моя книга дракона…
— Он сказал… — Забена остановилась перед сломанными створками дверей. — Он сказал, книга дракона?
Бедлам почти не слышал ее. Он, не отрываясь, смотрел на Асаалька. В сознание его закралось ужасное, немыслимое подозрение. Он хотел было прогнать его и не мог.
Он двинулся вперед, понимая, что одно знает наверняка, в чем бы ни заключалась правда.
— Нужно помешать ему взять книгу!
Но было слишком поздно. Голубокожий прямиком устремился к добыче, не раздумывая, что еще может ждать его в комнате. Случилось то, чего Уэллен ждал и боялся: ничто не помешало обезумевшему северянину. Только перед пьедесталом Асаальк вдруг замедлил шаги, и ученый решил, что у них с Забеной еще есть шанс остановить его. Однако северянин мешкал лишь несколько мгновений — очевидно, смотрел, нет ли на пути ловушек. Ничего не заметив, он потянулся за книгой.
Уэллен не нуждался ни в каких магических предостережениях, чтобы понять: ни шагу дальше. Схватив Забену за руку, он швырнул ее на пол.
Прентисс Асаальк поднял книгу дракона…
… расхохотался…
… и исчез.
Древний фолиант с грохотом рухнул на мраморный пол, дважды подпрыгнул и улегся в нескольких ярдах от разинувших рты зрителей.
— Под конец все становятся слишком предсказуемыми, — заметил голос за их спинами.
Уэллен ощутил в этом голосе огромный возраст и мудрость — но ни грана гордыни.
— Одержимость всегда доводит до этого — даже существ, подобных Королям-Драконам.
Путешественники, все еще лежавшие на полу, очень медленно повернулись на голос.
Фигура хозяина башней возвышалась над ними — но только потому, что они лежали, а не стояли.
Он всего лишь мне по грудь, — решил Бедлам. — И то, если выпрямится.
Последнее, впрочем, было маловероятным: стоявшее над ними существо было навсегда согнуто столетиями сидячего труда и самим временем. Несмотря на свое бессмертие, это существо было очень старым.
Карлик, облаченный в коричневый балахон длиной почти до пола, улыбнулся. Улыбка, лишенная всякой теплоты, весьма напоминала драконью.
— Поднимитесь, пожалуйста.
Оба повиновались мгновенно. Хозяин цитадели окинул взглядом Забену, не нашел в ней ничего интересного и взглянул на ученого. Дольше всего он изучал его глаза.
— Несколько крупинок хрусталя, как я вижу… несомненно, атавизм. Очень интересно…
В сознании Уэллена тут же возник ряд вопросов, но в данный момент он не осмелился задавать их.
В левой руке карлик держал посох, которого еще мгновением раньше не было. Старик указал им на пришельцев.
— Отойдите в сторону.
Оба вновь повиновались без колебаний. Карлик, двигаясь со своеобразной грацией, подошел к раскрывшейся в падении книге. Та лежала на полу страницами вверх.
— Уэллен, — шепнула Забена, — ты чувствуешь что-нибудь? Он прислушался. Ни в коридоре, ни в комнате ничего опасного не ощущалось, хотя перед глазами была ловушка в виде фальшивой книги.
Волшебный дар пропал. С того момента, когда Уэллен вошел в цитадель. Как же он не заметил?
Ответом была согбенная фигура перед ним.
Забена поняла смысл его молчания.
— И с моей силой — то же самое. Теперь я потеряла ее всю, — пробормотала чародейка. — Пожалуй, когда Асаальк коснулся книги.
Блокировать предощущение опасности — это одно. Но ведь хозяин цитадели должен был понимать, что не сможет незаметно лишить Забену остатков ее волшебного дара. Для нее это было слишком важно.