— У меня его недостаточно! — произнес Джеймс с горечью.
— Но зачем же сдаваться без боя? — сказал Юнг.
Лицо Джеймса исказила гримаса.
— Если музыкант гений, как Бетховен, он не идет на компромиссы. Если же он идет на компромиссы, то становится тапером.
— У Бетховена был ужасный характер, — заметила Анна.
— Уж лучше иметь ужасный характер и быть Бетховеном! — заявил Джеймс.
Анна в отчаянии посмотрела на Юнга.
— Вы можете избавить его от этой мании? — спросила она, после чего, к огромному удивлению Юнга, наклонилась к нему, обдав запахом духов, и прошептала на ухо: — Алкоголь делает нашу интимную жизнь ужасно однообразной.
Выслушав это признание, Юнг еле заметно кивнул:
— Я уже вылечил одного американского пациента, страдавшего алкоголизмом. Это Джон Меддил МакКормик, наследник владельцев «Чикаго трибюн». Он был материально и духовно подчинен своей матери, распоряжавшейся семейным состоянием. Она была настоящим чудовищем и вызвала у него комплекс кастрации.
— Джеймс страдает тем же комплексом! — возбужденно произнесла Анна. — Его отец — настоящий диктатор, заставляет его работать в своем адвокатском кабинете. А как вы вылечили МакКормика?
Юнг с улыбкой ответил:
— Я написал в комитет директоров «Трибюн» письмо, в котором объяснил, что Джон безнадежен и никогда не вылечится. Семейный совет уволил его и лишил наследства. Он был вынужден порвать все связи с матерью, и с тех пор не выпил ни капли.
— Странные у вас методы! — сказал Джеймс, качая головой.
С потрясенным видом он залпом осушил свой бокал.
— Выздоровление требует усилий воли и жертв, — твердо сказал Юнг.
— А нет у вас других, не таких суровых методов? — поинтересовалась Анна.
Юнг спросил себя, почему он описал лечение МакКормика в столь резких выражениях. Уж не пытался ли он бессознательно дестабилизировать Анну?..
— Духовный опыт, — сказал он, обращаясь к Джеймсу, — может стать для вас базой, которая поможет излечиться от алкоголизма…
Анна Лендис хрипло расхохоталась:
— Вы хотите, чтобы я потащила его в церковь?
Юнг уже хотел ответить, но в этот момент перед ним возник Ференци.
— Пришел! — сказал он, блестя глазами.
Юнг посмотрел в ту сторону, куда указывал Ференци, и заметил приближавшегося Фрейда. Тот шел с мрачным видом, не обращая внимания ни на гостей, ни на суетливых, толкавших его официантов.
— Извините меня, — сказал Юнг, обращаясь к Анне и Джеймсу, и встал, оставив раздосадованную молодую женщину самостоятельно бороться с алкоголизмом супруга.
Фрейд, перед тем как присоединиться к коллегам, был вынужден пропустить вереницу танцовщиц в расшитых блестками костюмах, которые пробирались к сцене.
— Вы, наверное, хотите пить. — Ференци пододвинул ему стул. — Я заказал прохладительные напитки.
— Как прошел сеанс с Грейс? — спросил Юнг.
— Случилось нечто невероятное, — сказал Фрейд. — Потрясающее превращение прямо посреди сеанса. Сначала я решил, что мисс Корда погрузилась в гипнотический сон. Но находившаяся передо мной девушка бодрствовала. И это была не Грейс.
— Раздвоение личности? — удивился Ференци.
— Я считаю, что вторая личность — это тень сознания Грейс. Она выполняет четкую роль — охраняет Грейс, не позволяя ей вспоминать о некоторых фактах. Ее можно также охарактеризовать как воплощение вытесненного в подсознательное. Воплощение, обладающее ярким характером, совершенно не похожим на характер Грейс.
— Так она противится лечению? — спросил Юнг.
— Изо всех сил. Она боится, что я разрушу крепостную стену, которую она воздвигла вокруг Грейс. Я смог, однако, вырвать у нее признание о том, что именно она контролирует ситуацию, когда Грейс теряет память.
— Как реагировала Грейс?
— Учитывая обстоятельства, неплохо. Я убедил ее не поддаваться панике. Но я испытываю определенные трудности. Если мое предположение верно, то эта тень напрямую воздействует на подсознательное Грейс. И может помешать лечению.
К ним подошел официант и поставил на стол две бутылки с темной жидкостью.
— Стакан кока-колы вернет вам силы, — сказал Ференци.
— Кока-кола? — с удивлением сказал Фрейд. — Один из побочных продуктов старого доброго «вина Мариани»? [5]
Сделав глоток, он почувствовал вкус смеси бордо и кокаина, производивший фурор в пору его пребывания в Париже.
Напиток был одобрен королевой Викторией и породил множество подражаний, в названиях которых обязательно имелось слово «кока».
— Да, — сказал Ференци, — но в рецепте уже нет ни спиртного, ни листьев коки. Попробуйте, очень освежает.
— Альтер эго Грейс знает, что произошло в день убийства? — спросил Юнг, пока Фрейд пробовал странный напиток.
— Несомненно, но она мне ничего не расскажет. Под конец сеанса она даже сделалась агрессивной.
Фрейд скрыл от коллег то, что он пообещал себе проанализировать позже, а именно сексуальную провокацию, объектом которой он стал.
— Что вы будете делать? — спросил Юнг.
— Я попытаюсь убедить альтер эго Грейс согласиться на лечение. Другое «я» должно понять, что это позволит ему помочь Грейс. Я попытаюсь также определить, что спровоцировало его появление во время сеанса.
Вдруг перед ними появилась женщина в розовом платье, контрастировавшем с черными костюмами психоаналитиков.
— Что вы тут сидите этакими буками!
Фрейд посмотрел на незнакомку: Анна Лендис пыталась улыбаться, но на глазах у нее были слезы.
— Я выпила слишком много шампанского! — произнесла она извиняющимся тоном.
— Приятно познакомиться, — сказал Фрейд.
— А мне еще приятнее, герр Фрейд. Я прочла все ваши книги. Вы — новый Дарвин!
— Польщен.
— Ваш муж уже ушел? — спросил Юнг, раздосадованный комплиментом, адресованным Фрейду.
— Его рассердило внимание, которое я вам оказывала. Я забыла сказать, что он становится ужасно ревнивым, когда выпьет. — Она смахнула слезы и протянула Юнгу руки: — Пойдемте танцевать!
— Я очень неуклюж, — сказал Юнг, вставая.
— Вы так же извинялись за ваш английский, а мне нравится ваш акцент. Ваша неуклюжесть тоже мне понравится.