Кан выхватил кольт из кобуры, но, прежде чем он успел им воспользоваться, пуля разбила лобовое стекло «форда». «Даррак» резко затормозил и прижал «форд» к парапету.
Инспектор сумел выстрелить в такси и не услышал звука столкновения, поскольку Ренцо закричал, изо всех сил нажимая на тормоза. «Форд» понесло вбок, и автомобиль на всей скорости врезался в парапет.
Вылетая из машины, Кан едва успел ухватиться за оконную стойку и избежал падения в реку с сорокаметровой высоты. Превозмогая боль, инспектор поднялся на ноги и открыл дверцу машины. Тяжело опустившись на переднее сиденье, он посмотрел на Ренцо, лицо которого исказилось от боли. Он показал Кану на свои ноги, зажатые искореженным железом.
— Беги за ним, — простонал он. — Я сам.
Кан вылез из машины и огляделся. Красное такси тоже застыло неподвижно, врезавшись в противоположный парапет. Преодолевая боль в щиколотке, Кан медленно направился к «дарраку». Подойдя к такси, он открыл дверцу и увидел безжизненную фигуру на пассажирском сиденье.
Это был Джон Менсон, с лицом, вымазанным сажей. На правом виске у него виднелось красное пятно. И это не было результатом аварии. Просто он получил пулю в голову.
Кан отошел от машины и посмотрел вперед. Он заметил фигуру, бегущую к причалу Фултон-Ферри на другом конце моста. Это был водитель «даррака», высокий худой человек в кепке. Кан бросился за ним.
Человек вдруг перебежал на другую сторону дороги. Несмотря на все усилия, Кану не удавалось приблизиться к беглецу. Инспектор стиснул зубы и в этот момент заметил группу подростков, наблюдавших за происходящим с пешеходной дорожки. Жестами Кан призвал их на помощь. Подростки перелезли через металлические перила и добрались до толстых стальных брусьев, соединявших пешеходные дорожки с дорогой, по которым спустились вниз.
Заметил ли водитель «даррака», что у него появились новые преследователи? Словно поняв всю тщетность своих усилий, он уже не бежал, а шел неверным шагом вдоль парапета, отделявшего его от реки.
Инспектор был в тридцати метрах от беглеца, когда увидел, что тот залез на парапет и спустился туда, где уже никакие барьеры не отделяли его от пропасти.
Прямо под ними по реке проходил паром.
— Не делай глупостей! — крикнул он.
Незнакомец не обернулся. Он сделал шаг вперед, его нога соскользнула со стальной кромки, но вместо того, чтобы ухватиться за перила, он вытянул руки вперед и прыгнул.
Затаив дыхание, Кан перегнулся через парапет и посмотрел в пустоту; он наблюдал, как уменьшалось вытянувшееся в струнку тело. Над водой клубился густой туман, и Кан не заметил того места, где незнакомец упал в реку. Узнать, утонул тот или выплыл, было невозможно.
Подростки подошли к Кану. Они наклонились, чтобы посмотреть на бурлящую после прохода парома воду.
— Он покончил жизнь самоубийством, — сказал один из подростков.
— А я не уверен в том, что он того… — откликнулся другой.
Сто тридцать три фута, подумал Кан, надеясь увидеть выныривающего из воды человека. После такого прыжка можно выжить. Владелец одного из салунов прославился своим рассказом о том, как он прыгнул с моста, нырнул, а затем спокойно переплыл реку.
Чтобы не сомневаться в смертельном исходе, надо прыгать с одной из башен, между которыми находится центральный пролет моста.
Кан молча повернул обратно и пошел к «дарраку», ставшему гробом для Менсона, и к «форду», в котором все томился раненый Ренцо.
Между сложными переплетениями стальных тросов мерцала красными огнями Уолл-стрит. Внезапно на десятках этажей вспыхнуло электричество, возникла плотная стена света. На секунду Кану показалось, что он находится среди гигантских театральных декораций. Вот только мертвец, с мокрым от пота лбом, в рубашке, покрытой пятнами красных чернил, не выйдет поприветствовать публику.
Едва покинув стройку, Фрейд и Юнг стали искать на Медисон-сквер магазинчик с телефоном. Фрейд позвонил Грейс Корда. Ответила служанка. Она сказала, что Грейс исчезла. К ней пришли полицейские, но в комнате ее не оказалось.
Разочарованный и встревоженный, Фрейд вышел вслед за Юнгом на улицу. Мимо, к мосту, с оглушительным звоном колоколов неслись пожарные машины.
Что-то случилось.
Они подождали еще несколько минут, и увидели Кана, который вышел из машины и направился к ним.
— Менсона убил водитель такси, — заключил он, рассказав им о своей неудачной погоне. — Тот, похоже, очень не хотел, чтобы он заговорил.
— Менсоном кто-то манипулировал, — сказал Фрейд. — Он напал на меня, повинуясь чьим-то приказам.
— Но почему он повиновался этим приказам?
— Потому что был загипнотизирован. Это единственное объяснение его странного поведения.
— Кто может быть гипнотизером? — спросил Кан. — Врач?
— Гипнозом может овладеть и любитель, — ответил Юнг. — Проницательный читатель Франца Мессмера, например.
— Только этого не хватало. — Кан строго посмотрел на Фрейда: — Кстати, что вы делали в строящемся небоскребе?
— Грейс призналась, что ей позвонил Джон Менсон и попросил прийти. Я испугался за нее и пошел на встречу вместо нее.
Кан щелкнул пальцами:
— Так я и думал: Грейс и Менсон были сообщниками. Она помогла ему убежать, а потом и сама скрылась.
— Возможно, ею вновь овладела Юдифь, — серьезно сказал Фрейд.
— Чего я не понимаю, — продолжал Кан, — так это почему ее волновала судьба отцовского секретаря.
Фрейд, испытывая глубокое замешательство, посмотрел на инспектора:
— Я забыл кое о чем упомянуть…
В нескольких словах он рассказал Кану о родстве Менсона и Грейс, а также о том, как Грейс узнала об этом родстве.
— Мне очень жаль, — добавил Фрейд. — Соблюдение врачебной тайны мне самому кажется здесь несколько неуместным.
— Вы серьезно навредили нашему делу, — рассердился Кан. — Если бы вы сообщили мне, что Грейс — сестра Менсона, я не позволил бы им видеться наедине.
— Я говорил, что не нужно этого делать!..
— Возможно, Менсон до сих пор был бы жив, — прервал его инспектор. — Ренцо не попал бы в больницу. И мы не потеряли бы след Грейс.
— Если бы вы не пытались арестовать мою пациентку, не посоветовавшись со мной, она бы не убежала, — возразил Фрейд, начиная злиться. — Что же касается Менсона, вы не обязаны были в него стрелять.
— Он убил бы вас!
— Я уже почти справился с ним!
Юнг никогда не видел Фрейда таким взволнованным и решил, что коллега нервничает из-за того, что никогда прежде не испытывал таких угрызений совести. Юнг поднял руку, чтобы привлечь внимание обоих мужчин: