— Ну что у тебя, Рей?
— Джеймисон принял сегодня звонок от Боба Чандлера из Хоксли. Он сказал, что целое утро звонит матери, а она не отвечает.
— Почему же Боб до сих пор сидит в Хоксли? Здесь всего-то двадцать минут езды. — Рей лишь пожал плечами в ответ. — Хорошо, сформулируем вопрос иначе: почему констебль Джеймисон все еще торчит здесь?
— Ну, ты знаешь миссис Чандлер уже целых… ну… ты знаешь ее, и я подумал, что…
— Хорошо, поеду сама.
Хейзел прошла по коридору к кабинету, где сидела Мелани.
— Мелани, я снова уезжаю. Если будет звонить Кен, передай, что сейчас отстрел пум считается тяжким преступлением. Я не желаю, чтобы он болтался по Кехоэ-Ривер с ружьем наперевес, как косоглазый Уайт Эрп. Понятно?
— Понятно, — отозвалась Картрайт.
— Мы возьмем твою машину.
— К вашему именному жетону прилипла ветчина.
Хейзел подцепила пальцем предательский кусочек и отправила в рот.
— А теперь поехали!
13 ноября, суббота, 10:45
Роберт Чандлер сидел в доме матери, уронив голову на кухонный стол. Инспектор уголовной полиции Хейзел Микаллеф положила ему руку на плечо, пытаясь приободрить, хотя понимала, что это бесполезно.
Из соседней комнаты доносился шум и треск полицейских раций, хлопала входная дверь. Первыми на вызов приехали констебли Кэсси Дженнер и Эдриан Эштон, дежурившие в утреннюю смену. Чуть позже прибыли сержант Рэнальд и констебль Фриц Фрейзер, два из трех офицеров Хейзел, которые прошли специальную подготовку по криминалистике.
— Боб, ты сказал, что разговаривал с матерью вчера во время ленча? — прервала молчание Хейзел.
— Я хотел предупредить, что не смогу заехать к ней вечером, как обещал. Вчера навалилось много работы.
— Делия ничего не говорила о своих планах?
Боб оторвал голову от стола и потерся щекой о плечо.
— Хейзел, ну какие планы? Ты ведь прекрасно знаешь, что мама выходила из дому только со мной или Гейл. Остальное время она читала журналы и смотрела шоу по телевизору — вот и все развлечения.
— Возможно, она с кем-нибудь познакомилась? Например, по телефону? Или в приемной у врача?
— Если с кем и познакомилась, то мне об этом ничего не сказала. — Безумный от горя взгляд Роберта блуждал по столу, словно пытаясь отыскать на его гладкой поверхности ответ на мучивший Чандлера вопрос. — Господи, да ты же знала ее! Безобидная старушка доживала свой век и старалась не беспокоить окружающих по пустякам. Не могу поверить, что ее убили! Кому она мешала? Кто это сделал?
— Боб, может, тебе лучше пойти домой? Кто-нибудь из ребят проводит тебя.
Он встал так стремительно, будто Хейзел гнала его прочь из дома, и оказался лицом к окну между кухней и гостиной. Там, на диване, по-прежнему сидела его мать, а вокруг сновали полицейские. Словно подкошенный Роберт рухнул на стул и с трудом выдавил:
— Я, пожалуй, выйду через заднюю дверь…
— Да, конечно.
На долю секунды Хейзел задержала руку на его сгорбленной спине и стремительно вышла из кухни. В гостиной она отозвала в сторону констебля Дженнер и попросила отвезти Роберта Чандлера домой.
— Побудь с ним немного, даже если он станет утверждать, что пришел в себя, понятно? Ему сейчас нельзя оставаться одному, — напутствовала детектив Микаллеф молодого констебля, направляясь к кухне. — Боб, это Кэсси Дженнер. Помнишь, она училась вместе с твоей дочерью Дианой в старших классах!
— Да-да, припоминаю. Здравствуй, Кэсси!
— Примите мои соболезнования, мистер Чандлер.
— Кэсси составит тебе компанию и отвезет домой, Боб. Вечером я заеду к вам с Гейл и расскажу, что удалось выяснить, — пообещала Хейзел.
Роберт поднялся на ноги, позволив Кэсси обнять его за плечи и вывести из дома. От навалившегося горя Чандлер поник и будто состарился на несколько лет. Хейзел проводила их взглядом и, как только за ними закрылась дверь, услышала голос Грина, вошедшего с главного входа.
— Боб ушел?
— Да, только что, — откликнулась Хейзел.
— Спир уже на месте. Эксперты из его отдела немного отстали и будут минут через десять. Думаю, ты сама захочешь послушать, что скажет Говард.
Хейзел вернулась в гостиную, удивляясь, что Спир сумел доехать из Мэйфера всего за полчаса. Наверное, гнал со скоростью сто восемьдесят километров в час, не меньше, прикинула она. Говард Спир, грузный мужчина лет сорока, славился своей нечистоплотностью и скверной привычкой постоянно грызть ногти.
Хейзел все время мучил вопрос, сколько всякой дряни успел сгрызть инспектор Спир за время службы в полиции. Да уж, не самая лучшая привычка для криминалиста, которому по роду службы приходится постоянно возиться с трупами. В Порт-Дандасе нет собственного экспертно-криминалистического отдела, как нет и бюро судебно-медицинской экспертизы. Правда, три офицера на их участке прошли специальный курс по криминалистике, но до сих пор им еще ни разу не представилась возможность применить свои знания на практике. Ведь несмотря на то что Управление полиции в среднем фиксирует в год до пятнадцати смертей, убийства в Вестмьюире случаются не часто. В последний раз, к примеру, такое событие произошло четыре года назад в Хантсе — тогда обычная драка в баре закончилась поножовщиной. Вот и все, больше никаких убийств. Люди в округе умирают в основном по другим причинам — например, от инфаркта, инсульта или рака, погибают в автокатастрофах.
Да, а еще раз в два года совершается по одному самоубийству.
Вот почему в последний раз Говарда видели в Порт-Дандасе в 2003 году, когда обчистили кладовую ресторана. Спира вызвали провести экспертизу следов от шин, оставленных в грязи возле товарного склада. Тогда быстро определили марку машины, на которой скрылись преступники. Это был «шевроле» 2001 года выпуска, и его вскоре нашли в Ист-Милвертоне со всей украденной серебряной утварью. Большую часть времени Говард Спир проводит в Мэйфере или Барри, изучая гильзы и заливая алебастром следы от обуви преступников.
Детектив Микаллеф заставила себя еще раз взглянуть на несчастную Делию Чандлер. Та по-прежнему сидела на своем цветастом диванчике в красивом голубом платье с залитым почерневшей кровью лифом. На шее зиял ровный глубокий разрез, до того глубокий, что голова покойной давно бы отвалилась, не будь подпирающей ее подушки. На обоих плечах тоже запеклась кровь, и создавалось впечатление, что на них надели эполеты. Однако Хейзел смущали не столько пятна запекшейся крови на одежде убитой, сколько выражение лица Делии. На первый взгляд ничего особенного, глаза закрыты, как будто старушка спит и видит приятный сон. Тогда почему широко раскрыт рот, застывший в безмолвном крике? Кончик языка прижат к верхним зубам, а под самим языком виднеются багровые пятна в белых подтеках.