Хью отпил кофе, вспоминая слова Джека. «Он просто не может их отпустить. Хочет, чтобы они всегда были рядом. Ведь мертвецы не могут уйти. Он убивает ради общения».
Хью снова отхлебнул горький кофе. Насколько он был бы вкуснее с пончиком, особенно шоколадным. Да… Не мешало бы перекусить, чтобы отогнать тревожные мысли…
«Единственная наша улика — то, как он избавляется от тел. Рубит на куски, потом едет к реке, болоту, в общем, где есть глубокая вода, и бросает туда расчлененный труп. И какой из этого можно сделать вывод?..»
Джек задавал себе этот вопрос миллион раз, строил сотни версий. Убийца как-то связан с водой. Может, он рыбак? Река кормит его? Или, может быть, он видел в детстве, как отец бросал в реку мусор? А вдруг он моряк? Хорошо знает расписание местных портов? ФБР проверило все версии, некоторые даже дважды. Безрезультатно.
Возможно, самое простое объяснение Джека было самым правильным: «Я скажу тебе, Хью, что это значит. Вода — самый лучший, после огня, способ избавиться от тела. Три четверти нашей планеты покрыто водой — громадная площадь, на которой можно спрятать труп, да? Если закопать тело, кто-нибудь обязательно заметит свежую землю или собака унюхает, тут же позвонят 911. Но если прикрепить к телу груз и бросить в воду, долгое время никто, кроме Дэйви Джонса, [12] не догадается, что ты сделал. А когда останки всплывут, они будут похожи на обглоданную куриную ножку. Поверь мне, Хью, единственное объяснение его тяги к воде — возможность избавляться от тел, не оставляя следов. Как только он найдет способ получше, сразу перестанет выбрасывать останки в реку».
Взглянув на список, Хью добавил:
• организованный
• осторожный
• умный
• безжалостный
• педантичный
Хью чуть было не записал автоматически «блины, ветчина, кофе» — мысли о еде тоже не давали покоя. В животе снова заурчало.
Если бы Хью прямо сейчас пришлось описать убийцу, он бы сказал, что это белокожий мужчина с исключительными умственными способностями, примерно сорока пяти лет. У него нет судимостей. Он независим. Ездит на ничем не примечательной машине, соблюдая правила. У него, наверное, даже нет штрафов за парковку в неположенном месте. Не любит рисковать. «Серый» тип, сливающийся со всем, что происходит вокруг, не выделяющийся из толпы. Холост. Скорее всего никогда и не был женат. И вероятно… Тут Хью задумался, к какому типу сексуальной ориентации его отнести. Гомосексуалист? Но можно ли расценивать нападения на привлекательных гетеросексуальных девушек как проявление гомосексуальности? Вряд ли. Хью мысленно вычеркнул «гомосексуальность» из списка. Но были ли все совершенные им убийства сексуального характера? Возможно. Скорее всего он расчленял трупы, чтобы скрыть то ужасное, что делал с ними. Весьма вероятно. Хотя не было никаких реальных доказательств: спермы на телах убитых, на ранах, никаких признаков повреждения половых органов. Только на запястьях и лодыжках следы от, вероятно, фетишистских ремней. Нет, скорее они напоминали отметины от кандалов, которые предусмотрительный тюремщик надевает пленникам, чтобы они не сбежали.
Хью снова глотнул кофе, жалея, что рядом нет Джека, чтобы посоветоваться. Джек специализировался на расследовании серийных убийств, совершенных на сексуальной почве. Никто лучше его в этом не разбирается.
«Не забывай, Хью, главный сексуальный орган мужчин и женщин — не гениталии, а мозг. Фантазии, предвкушения происходят в голове, а не ниже пояса. Все физические действия извращенцев — проявление их сокровенных желаний».
Хью все размышлял, что же написать — «гомосексуал» или «гетеросексуал», не понимая природу его извращения. И вдруг на ум пришло слово, которое Хью так долго не мог подобрать. Под «умный, безжалостный, педантичный» он написал «некрофил». Точно. Блэк-риверского маньяка возбуждала смерть.
Сиена
13.00
Джек с ужасом выглянул из окна на станции «Сиена». Платформа кишела туристами. Он вдруг вспомнил почему. Сегодня же палио.
Джек с Нэнси ни разу не были на знаменитых палио алла тондо — лошадиных скачках, проходивших на улицах города. Паоло уговаривал их сходить, а Карло — тихий и более консервативный, чем Паоло — умолял не ходить ни в коем случае. Такие разногласия ярко отражали представления итальянцев об этом противоречивом и довольно опасном зрелище. Некоторые утверждали, что скачки — дань традиции. Они ведь проводились с середины семнадцатого века и были современным аналогом традиционных римских состязаний по стрельбе из лука, борьбе и скачкам. Другие говорили о их жестокости. Лошади могли пораниться во время забега, да так сильно, что их приходилось пристреливать. Карло рассказывал, как на его глазах много лет назад одна из десяти соревнующихся лошадей, каждая из которых представляла городской квартал, упала и ее затоптали насмерть. После этого Карло поклялся, что никогда не позволит своей семье ходить на палио.
Выйдя со станции, Джек услышал цоканье копыт. Мимо проскакали карабинеры. Наверное, спешат на репетицию театрализованных боев на мечах, которые пройдут на площади Кампо. Джек заметил букмекеров, толкающихся на тротуаре, из карманов пачками торчали евро — многие сегодня делали ставки.
Движение почти во всем городе было перекрыто, поэтому поймать такси оказалось гораздо сложнее и дороже обычного. Наконец Джек рухнул на заднее сиденье старенького «рено-мегана», лишенного элементарных удобств: задней подвески и открывающегося окна. Где-то на выезде из Сиены Джек заснул и удивился, когда машина резко затормозила, как ему показалось, всего через минуту перед «Домом у дороги» в Сан-Квирико.
Завернув за угол гостиницы, Джек увидел Зака. Малыш бросил трехколесный велосипед и ринулся к нему навстречу с криками: «Ура! Папочка вернулся!»
— Привет, тигренок! А ну-ка иди сюда и поцелуй своего старика. — Джек обнял малыша, сам целуя милое личико. — Слушался маму?
Они пошли к Нэнси, которая сидела в пати за металлическим садовым столиком, разбирая документы.
— Привет, незнакомец! — сказала она, придерживая бумаги, будто неожиданный ветер мог их сдуть.
— Привет, милая!
Джек, наклонившись, поцеловал жену. Зак, словно футбольный мяч, висел у него под мышкой. Джек опустил сына на землю. Тот бросился обратно к велосипеду.
— Как доехал? — спросила Нэнси, сняв солнцезащитные очки.
Джек сел напротив жены, тайком пряча под стул пакеты с подарками.
— В Сиене сегодня палио. Все как с ума сошли. Пришлось пройти несколько километров, чтобы поймать такси. — Он взял горсть оливок с белой тарелки на столе. — Карло не советует, но мне бы хотелось когда-нибудь побывать на палио.
— Да, — ответила Нэнси невпопад, ее голова была занята совсем другими мыслями. — Ну так что ты решил? Откажешься? С этим ведь давно покончено, правда? Или я только зря надеюсь?..