Не купить ли отцу какой-нибудь подарок, подумала Тэйра, но тут же отказалась от своего намерения. Не было времени, да к тому же отцу не угодишь. Она вспомнила горькое разочарование, которое несколько лет назад испытала в Рождество: Тэйра неделями обдумывала, что бы такое подарить папочке, а он, не удосужившись даже заглянуть в красиво упакованный сверток, рассеянно бормотал: «Какое чудо, крошка. Именно то, о чем я мечтал». Нет-нет, она купит в аэропорту бутылку виски и «Таймс». Может, добавить к этому флакон туалетной воды?

Застегнув «молнию» сумки, Тэйра направилась в ванную принять душ. Предстоящая поездка немного пугала: в разговоре с отцом опять возникнет какой-нибудь спор, и они против собственного желания разругаются. И все же возбуждение было острее: Тэйре давно уже не приходилось выезжать из страны, а уж если их встреча пойдет насмарку, всегда можно будет просто отойти в сторону. В конце концов, она не ребенок и в состоянии делать то, чего сама хочет.

Тэйра запрокинула голову, подставила под горячие струи грудь и принялась негромко вторить Лу Риду.

Через десять минут, уже полностью одетая, она проверила, надежно ли закрыты окна, подхватила объемистую сумку, вышла из квартиры и негромко захлопнула дверь. На город опускались сумерки, накрапывал дождь, по мокрому асфальту метались кривые отражения сполохов неона. Обычно такая погода приводила Тэйру в уныние. Обычно, но не в этот вечер.

Сунув руку в карман куртки, она убедилась, что паспорт и билеты на месте, улыбнулась и зашагала к станции метрополитена.

Ничего, в Каире наверняка стоит жара.

4 КАИР

— Время позднее, малышка. Пора закрывать, — сказал Икбар. — Тебе тоже пора домой.

Но девочка не двинулась с места, продолжая перебирать пальчиками длинные пряди своих черных волос. На чумазой мордашке под носом влажно поблескивали две полоски.

— Ступай же. Завтра будет новый день. Захочешь, можешь прийти сюда и помочь мне.

Она молча подняла глаза. Припадая на ногу, старик сделал два шага вперед. Его дыхание было тяжким, прерывистым.

— Ну же, давай. Обойдемся без игр. Мне уже много лет, и я очень устал.

В лавке становилось все темнее. Висевшая под потолком голая лампочка почти не давала света, в углах царил непроницаемый мрак, растворяя в себе лежавшие в шкафах и на полках древние безделушки. С улицы доносилось тарахтенье мопеда и стук молотков.

Икбар сделал еще шаг, от чего галабия на его огромном животе слегка колыхнулась. Черная повязка на глазу старика таила в себе нечто зловещее, однако голос звучал мягко, и на личике девочки не было ни малейших признаков страха.

— Идешь или нет?

Она покачала головой.

— В таком случае, — проговорил Икбар, направляясь к двери, — мне придется закрыть тебя здесь на ночь. А ты ведь знаешь: по ночам сюда приходят духи.

Стоя у двери, он извлек из кармана связку ключей.

— Неужели я не говорил тебе о них? Наверняка говорил. Без них не обходится ни одна антикварная лавка. В той старой лампе, например, — старик кивнул на покрытый патиной бронзовый светильник, — живет джинн по имени Аль-Гуль. Ему уже десять тысяч лет, он может переходить в тела и людей, и зверей.

Девочка не сводила со светильника широко раскрытых глаз.

— А сундук в углу видишь? Да-да, с большим замком и железными полосами? Там внутри обитает страшный зеленый крокодил. Днем он спит, а ночами бродит в поисках детишек. Спросишь: зачем они ему? Чтобы съесть. Он проглатывает их не жуя, целиком.

Девочка прикусила нижнюю губу, стреляя глазками то на лампу, то на сундук.

— Вон на той стене висит кривой кинжал. В давние времена его хозяином был один жестокий царь. Каждую ночь он приходит сюда, берет свой кинжал и перерезает глотки тем, кто окажется поблизости. Вот так, милая. Мой магазинчик полон духов. Хочешь остаться в нем? Пожалуйста!

Хихикая, Икбар потянул на себя ручку двери, и висевшие над ее верхней планкой медные колокольчики отозвались мелодичным перезвоном. Девочка неуверенно двинулась к выходу — оставаться здесь одной, ей, видимо, расхотелось. На звук легких шагов Икбар обернулся, взмахнул руками и грозно зарычал. Девчушка вскрикнула, засмеялась и бросилась в дальний угол, чтобы спрятаться за парой высоких, сплетенных из стеблей тростника кувшинов.

— Ого, она вознамерилась сыграть в прятки? — Старик с улыбкой на лице тяжело захромал в угол. — Трудно же ей будет обмануть Икбара! Да, у него только один глаз, зато видит он хорошо! От Икбара не спрячешься!

Рассмотреть девочку сквозь ажурное плетение кувшинов не составляло труда, но старику не хотелось лишать малышку удовольствия. Он прошел мимо и раскрыл дверцы дряхлого комода.

— Уж не тут ли она?

Икбар сунул голову в комод.

— Надо же, не тут! А она хитрее, чем я думал!

Закрыв комод, старик прошел в заднюю комнату лавки и принялся с шумом передвигать какие-то коробки и ящики.

— Где же ты, маленькая колдунья? Прячешься в моем тайнике? Ну хитра, ну хитра!

Он провозился там еще некоторое время, а затем вернулся, остановившись прямо перед кувшинами — так близко, что слышал частое дыхание ребенка.

— Дайте-ка сообразить. В комоде ее не было, в кладовке тоже. И она слишком умна, чтобы полезть в сундук с крокодилом. Значит, если только я не набитый дурак, остается одно место — угол с кувшинами. Сейчас проверим, прав я или нет.

Икбар наклонился. В этот момент колокольчики над входной дверью звякнули. В лавку кто-то вошел. Выпрямившись, старик повернулся.

— В общем-то мы уже закрылись, — сказал он, ковыляя навстречу двум стоявшим на пороге мужчинам. — Но если вам угодно взглянуть на мои сокровища, проходите, не стесняйтесь!

Вошедшие не обратили на его слова никакого внимания. Оба были молоды, едва за двадцать, бородатые, одеты в неопрятные черные комбинезоны; лоб каждого охватывала черная лента с древним иероглифом в центре. Они осмотрелись, как бы смерили взглядами комнату. Затем один вышел и тут же вернулся вместе с третьим, представителем белой расы.

— Могу я быть вам полезен? — учтиво осведомился Икбар. — Интересуетесь чем-нибудь особенным?

Мужчина, ступивший в лавку последним, выглядел настоящим гигантом: высокий и широкоплечий, швы дешевого, тонкой ткани костюма едва выдерживали напор мощной мускулатуры. В одной руке дымилась почти выкуренная сигара, другая держала плоский чемоданчик, на коричневой коже которого виднелись вытисненные буквы: «CD». Левую часть его лица уродовало огромное, от виска до верхней губы, темнолиловое родимое пятно.

Икбар ощутил страх.

— Могу я быть вам полезен? — повторил он.

Гигант осторожно прикрыл входную дверь, повернул в замке ключ и кивнул своим спутникам. С ничего не выражавшими лицами те направились к старику. Хозяин лавки попятился, упершись спиной в прилавок.