Фарос уже давно ожидал подобного отряда. Он вместе с остальными минотаврами все больше убеждался в том, что людоеды прекрасно организованы и неплохо вооружены. Не все они оказались тупыми безмозглыми скотами, как стража в рудных лагерях, многие были весьма достойно выучены и вымуштрованы. Возможно, тут потрудились и легионеры Хотака.
Фарос поднял руку. Он видел, как молодой командир в сверкающем панцире, естественно имперской работы, рычал на свой отряд, идущий к скалам. Там ожидали Гром и половина маленькой армии Фароса.
«Сейчас или никогда!» Фарос резким движением бросил поднятую руку вниз и прыгнул вперёд. Разномастные рога рабов взревели, и эхо отразило звук со всех сторон, от каждой горы. Замершим людоедам показалось, что на них кинулась огромная армия, превосходящая их силы в несколько раз. С рёвом минотавры забрасывали камнями и валунами озадаченных врагов, громадные осыпи заскользили вниз, потревоженные проносящимися снарядами. Проснувшийся через столетия покоя каменный поток буквально смыл множество людоедов, несмотря на их отчаянное сопротивление. Броня и щиты ничего не могли сделать с тоннами камня и щебня, а следом уже неслись разъярённые минотавры во главе с Фаросом.
Лёгкие юноши горели, глаза метали молнии, а меч рассекал врагов как ветер. Первый, вставший на его пути, упал, перерубленный пополам, второй отлетел с раскроенным черепом. Дальше все враги слились в одно существо, которое необходимо было постоянно убивать. Воспоминания о заключении нахлынули, приводя минотавра в боевое безумие. Татуированный Ультар. Пэг Мясник. Рушащаяся шахта. Пытка людоедов. Ужасная трапеза мередрейков. Сахд и свист кнута. Сахд и дикая боль.
Теперь все кошмары и ужасы питали его, поддерживая силу берсеркера; глаза налились кровью, дыхание участилось. Огромные людоеды пускались в бегство, едва завидев взгляд Фароса. Некоторых юноша убивал в спину — сейчас он не обращал внимания даже на сдавшихся.
Но один людоед не отступил — молодой командир отряда, в полном расцвете сил. На его сияющем панцире чей-то резец выгравировал стилизованное изображение кондора. В его руках покачивалась огромная секира длиной почти в рост Фароса. Поведя литыми плечами, людоед взмахнул оружием, словно смертельным маятником, очищая перед собой дорогу ото всех, кто мешал ему встретиться с Фаросом. Один из рабов попробовал провести хитрый приём, но отлетел в сторону, расставшись с половиной лица и рукой.
— Киа и Гаранто ут и`Дагруми! — проревел людоед Фаросу и ударил себя в грудь. — Киа и Мастарко ут и`Дагруми! Сиа и ф`хан, Урсув Суурт!
Насколько понял юноша, людоед хвалился силой и сравнивал себя с кондором и огромным мастарком Керна.
Командир оскалил клыки и захохотал, демонстрируя острые жёлтые зубы.
Фарос, ожидавший противника, лишь презрительно фыркнул. Дико взвыв, людоед атаковал, и гигантская секира выбила искры из камней у ног минотавра. Тот отскочил в сторону и полоснул мечом по руке врага, пока тот отдёргивал секиру. Не обращая внимания на кровь, командир взревел и вновь обрушил секиру на Фароса. Тот легкомысленно попробовал парировать удар, но старое лезвие с хрустом сломалось, оставив в руках бесполезный огрызок.
Людоед хмыкнул и резко ударил минотавра острым навершием секиры. Фарос глухо застонал, когда металлический шип пробил его плечо, но устоял на ногах и увернулся от следующего удара острого лезвия, а затем схватил древко секиры. Людоед взревел и поднял юношу в воздух, тряся секирой с повисшим на ней Фаросом, как знаменосец флагом.
Неожиданно за его спиной мелькнула тень. Это был верный Валун, подскочивший и врезавший людоеду секирой под край панциря. Минотавр немного промахнулся, но, несмотря на это, его гораздо меньшая секира перерубила крепление панциря и глубоко ушла в тело людоеда.
С удивлённым рёвом гигант отбросил свою секиру вместе с Фаросом и развернулся к Валуну. Кровь хлестала из его раны, но он одним прыжком подскочил к минотавру и, схватив того за горло, швырнул на ближайшие скалы как тряпичную куклу. Валун ударился об острый камень, и даже Фарос услышал хруст костей.
На миг во взгляде людоеда плеснулось ликование, но сразу же сменилось удивлением. Фарос был уже сзади и вонзил обломок меча в волосатую шею, туда, где шли вены. Завертевшись на месте, людоед протянул руки к Фаросу… но в этот миг глаза его остекленели.
Минотавр отпрыгнул в сторону, следя, как мёртвое тело падает лицом вниз на окровавленную землю. Схватив гигантскую секиру поверженного врага, юноша осмотрелся в поисках нового противника, но рядом никого не было. Издав дикий клич, он безумно оглядывался на скалы, опьянённый яростью.
Внезапно из-за скал появились его воины.
— Наконец-то! — закричал кто-то. — Фарос нашёлся!
Судя по голосу, это, несомненно, был Гром. Сын жреца подскочил к юноше, но секира грозно свистнула, и на груди богобоязненного минотавра вспухла красная полоса.
— Фарос! Это я, Гром!
Юноша непонимающе смотрел на него, все ещё прерывая в трансе, а Гром уже встревоженным взглядом изучал его окровавленную голову. Медленно, очень медленно налитые кровью глаза прояснялись, и оружие чуть опустилось в напряжённых руках — Фарос признал товарища.
— Гром…
— Да я это, Фарос!
Ещё один прибежавший минотавр только судорожно сглотнул, посмотрев в лицо предводителя.
— Да… Гром… — Оглядевшись по сторонам, Фарос увидел вокруг лишь собственных воинов и мёртвых врагов. Кровь и тела покрывали окрестные земли, а он опять оказался жив.
— Нам всё удалось, — криво усмехнулся юноша.
— Не все, — возразил Гром, с опаской поглядывая на него. — У нас есть потери.
— Как и ожидалось… — Пустая рука Фароса хлестнула невидимым кнутом, он с удовлетворением поглядывал на трупы.
— Фарос… — нерешительно начал Гром. -…Валун мёртв… Я думаю, он сломал шею, когда ударился о гребень скалы.
Шагнув вперёд, Фарос посмотрел на безжизненное тело храброго резчика по кости. Рядом на корточках сидел белокурый человек, безуспешно стараясь привести минотавра в чувство. Он ощутил спиной взгляд Фароса и обернулся:
— Уже умер, ничего нельзя сделать, — сказал человек мрачно, затем встал и пнул труп лежащего рядом людоеда, чтобы удостовериться и в его смерти тоже.
— Его больная нога не позволила быстро увернуться, — пробормотал Фарос. — Рано или поздно такое должно было случиться.