Нэппи помахал рукой перед лицом, как будто отгонял мух.
— Слишком много вопросов, — сказал он.
— Почему бы нам не войти? — предложила Ли Энн. — Тогда я смогу задавать их по очереди.
— Этикет, — буркнул Нэппи.
— Этикет?
— Потому что этикет. То есть воспитание. Это мой дом, и я сам решаю, кого приглашать, а кого нет.
— Примите мои извинения, — наигранно стушевалась Ли Энн.
Сарказм в ее голосе различил бы любой, но только не Нэппи: он с серьезным видом кивнул, давая понять, что извинения приняты, и заявил:
— Воспитание получают бесплатно, а стоит оно очень дорого.
Он вытащил из заднего кармана бутылку — «Ноб Крик», — откупорил ее зубами, выплюнул пробку и поднес горлышко ко рту. Кадык его заходил вверх-вниз. Затем Нэппи протянул бутылку Нелл:
— Выпить не хочешь, Нелли?
— Спасибо, но, мне кажется, еще рано…
— Очень дорого! — Он повысил голос.
Нелл повиновалась. Она не любила бурбон — даже премиум-класса; для спиртного, по ее мнению, было еще слишком рано, к тому же из горлышка она не пила со школьных лет, а прикасаться губами к стеклу со следами его губ не хотелось, — и все же она выпила.
Нэппи внимательно следил за ней.
— Очень мило, — сказал он. — А теперь передай по кругу.
Нелл послушно передала бутылку Ли Энн. Та вытерла край рукавом («Почему мне не хватило храбрости это сделать?» — подумала Нелл) и сделала большущий глоток. Нэппи отреагировал коротким смешком.
— Всем весело? — поинтересовался он. Ли Энн вернула ему бутылку. Мужчина искусно спародировал, как она вытирала горлышко рукавом, и глотнул еще больше, чем она. Глотнув же, содрогнулся всем телом.
— Давайте вернемся к пленке, — не унималась Ли Энн.
— Сменим тему.
— Вам все равно придется об этом рассказать. Когда будете давать показания на слушании.
— Впервые слышу про какое-то там слушание.
— Потому что вас не могут найти! На слушании будет рассматриваться прошение об освобождении Элвина Дюпри. Основные аргументы — это пленка из камеры слежения и прилагавшаяся записка, в которой говорится, что арестован не тот человек. Пленку обнаружили в картотечном шкафу, принадлежавшем Бобби Райсу.
— Вот херня.
— Почему?
— А почему бы и нет? — парировал Нэппи.
— Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее? — попросила Ли Энн. — Почему вы считаете происшедшее херней?
— А ты сама у него спроси.
— Это невозможно. Бобби Райс утонул во время наводнения.
Нэппи покачал головой с чрезмерным усилием, словно ребенок, норовящий прогнать слова, которые слышать не хочется.
— Такой сильный мужик, как Бобби, и к тому же трезвенник? Да ни за что не поверю.
— И тем не менее.
Глаза Нэппи, кажется, покраснели еще сильнее.
— Такое услышишь — и задумаешься, кто всем этим заправляет.
— В Бельвиле? — уточнила Ли Энн.
Запрокинув голову, Нэппи очень долго хлебал свой бурбон, после чего вскинул руки кверху, в одной держа бутылку, в другой — обрез, как будто хотел указать вселенский масштаб «всего этого».
— Вы дружили с Элвином Дюпри? — спросила Ли Энн.
— Эл Дюпри? Да он ворюга. Трусло, гад подколодный.
— Зачем же вы тогда отослали пленку? Зачем написали записку?
Нэппи, по-прежнему не опуская рук, взглянул на Ли Энн со снисхождением. Нелл прикидывала, что разумнее: вырвать обрез или просто попросить убрать его.
— О справедливости слышали, нет?
— Ради справедливости. Ясно, — кивнула Ли Энн. — Но потом, когда пленку не приобщили к делу, почему вы не настояли на своем?
— Знаешь, что мне в тебе не по нраву? Выглядишь умной, а оказывается наоборот.
— Тогда объясните мне сами, пожалуйста.
— «Объясните мне сами»! — передразнил ее Нэппи. Руки его постепенно опускались. — Ты же не понимаешь самого простого: я был в магазине, когда Эл колотил в… — В этот миг он замолчал и повалился наземь.
— О боже! — воскликнула Ли Энн. — Отключился.
Бурбон с бульканьем полился из бутылки на траву. Нелл и Ли Энн опустились на колени возле лежащего Нэппи, и прошло не менее полуминуты, прежде чем они осознали, что его застрелили в голову. В их защиту можно сказать, что рана была небольшая и волосы частично ее прикрывали. Истинное положение дел прояснилось, лишь когда женщины перевернули Нэппи и обнаружили на затылке зияющий кратер, из которого вышла пуля.
Клэй быстро шагал по поляне, за ним следовал его водитель и, чуть поодаль, сержант Бауман, старейший детектив полиции Бельвиля. Заметив Нелл, Клэй ускорил шаг и практически подбежал к ней. Положив руки на плечи жены, он заглянул в ее глаза.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да.
Всего на секунду Клэй заключил ее в объятия и крепко сжал, и Нелл ответила ему тем же. Затем он отпустил ее и обратился к Соломону Ланье, первому чернокожему шерифу в округе Стоунволл.
— Спасибо, что позвонил, Большой Сол.
— Не стоит благодарности, шеф, — сказал Ланье.
Они пожали друг другу руки. Редкий мужчина казался великаном рядом с Клэем, но шериф Ланье был одним из них. Клэй изучил обстановку: в лесу мелькали фигуры приближающихся полицейских, на земле лежали носилки, на них — тело, прикрытое простыней, рядом толпились спасатели; в нескольких ярдах, перед хижиной, на земле аэрозолем был нарисован контур тела и небольшой кружок; Ли Энн строчила что-то в своем блокноте. Она подняла глаза и, наткнувшись на взгляд Клэя, кивнула. Он отвернулся к шерифу, будто вообще ее не заметил.
— Что тут у нас, Сол?
— Жертва с огнестрельным ранением. Таким образом, с января их у нас в округе уже пять, чуть меньше, чем за тот же период в прошлом году.
Они отошли к носилкам. Один из спасателей задрал край простыни до подбородка Нэппи Ферриса. В таком ракурсе Нелл не видела дыры, из которой вышла пуля, но и клише о мертвецах, похожих на спящих людей, применить было нельзя: один глаз покойника был широко распахнут, другой — закрыт. Нелл захотелось попросить кого-то опустить ему веки.
— Зовут Наполеон Феррис, — сообщил шериф. — Интересует?
Клэй кивнул.
— Ну вот он, собственной персоной.
Мужчины долго и внимательно смотрели на труп. Боковым зрением Клэй заметил, что за ними наблюдает Нелл. Она ничего не сказала, просто продолжала думать об этой несуразности на лице Нэппи, однако этого оказалось достаточно, чтобы Клэй нагнулся и, закрыв глаз покойника, натянул простыню ему на голову.