— Вы уже второй раз задаете этот вопрос.
Айнс молчала.
— И оба раза меня это встревожило.
— Простите.
— Не нужно извиняться. Но если вы считаете, что я должна о чем-то знать, скажите, будьте добры.
Молчание.
— В чем дело, Айнс?
Ни звука.
— Айнс?
— Просто… просто передайте ей, что я звонила. До свидания.
— Подождите!
Но Айнс уже повесила трубку. Нелл нашла номер Айнс в определителе и перезвонила ей. Трубку не взяли.
Нелл зашла в свой кабинет, включила компьютер и начала читать статьи о гипнозе. Особенно ее интересовал уровень точности, допустимый при гипнотическом восстановлении воспоминаний. Вообще-то следовало бы навести справки еще до визита к доктору Пастору. А может, и не следовало, потому что полчаса спустя она по-прежнему оставалась в неведении. Ответ на этот вопрос был следующий: никто не знает. Ей остался лишь образ, увиденный в офисе доктора Пастора, — карие глаза мужчины, образ назойливый и изнурительный.
Нелл встала. Она плохо ориентировалась в пространстве, как будто это был не ее дом, а какое-то другое, малознакомое место. Она спустилась в прачечную, вытащила свой купальник из сушилки и вышла к бассейну.
Нелл поплыла. Постепенно, гребок за гребком, ее тело захватило власть, а разум умолк и перестал даже осознавать, как хорошо она плывет, как мягко и легко движется, словно вода заполнилась воздухом и утратила всякое сопротивление. Чувство растерянности схлынуло. Она уплыла прямиком в безмятежность.
Но продержалась в этом состоянии недолго. Когда фаза спокойствия прошла и Нелл вылезла из бассейна, то обнаружила за столиком Клэя. Тот неподвижно наблюдал за ней.
— Привет, — сказала она, хватая полотенце. — И давно ты тут? — Она глянула на часы: половина первого. Он очень редко приходил домой днем.
— Где ты была? — спросил он.
Она замерла, прижав полотенце к груди.
— Когда?
— Ты не брала трубку.
Нелл указала на бассейн.
— Плавала.
— Три часа?
— Нет.
— Тогда где ты была?
— Клэй, это что, допрос?
Он ничего не сказал, лишь продолжал смотреть на нее. В карих глазах не было ни капли нежности, сплошной профессионализм.
— Если тебе так интересно, я ходила в музей, — сказала Нелл. Ложь сама сорвалась с языка — притом довольно глупая ложь. Не он ли сам однажды говорил ей, что хорошие следователи всегда знают ответы на вопросы, которые задают? Возможно ли, что и доктор Пастор — некий информатор? Она отбросила эту мысль — у нее уже начиналась форменная паранойя.
— Ты ходила в музей.
— Да, — сказала Нелл. Назад дороги не было, нужно было продолжать вранье.
— Хорошо, Нелл. — Клэй развернулся и зашел в дом. Через несколько минут она услышала, как он заводит машину.
Нелл села за стол. Возможно ли, что между Клэем и Джонни существовала связь? У Джонни никогда не возникало проблем с законом. Водил он осторожно, наркотиками не интересовался, почти не пил: его занимали другие вещи. Значит, связи нет. Тогда как объяснить ее воспоминания, воскрешенные гипнозом? Вероятно, она погрузилась в паранойю еще до визита к доктору Пастору, увязла в паранойе, сама того не ведая, и именно паранойя навязала ей свою память.
Зазвонил телефон. Нелл вздрогнула, как будто электричество высвободилось из проводов и атаковало ее. Она не стала брать трубку. Включился автоответчик.
— Нелл? Это Ли Энн. Пожалуйста, перезво…
Нелл мигом ответила.
— Алло?
— Отвечаешь избирательно, да?
— Если бы это было так, думаешь, я выбрала бы тебя?
— Ого. Ты сама на себя не похожа.
А как же иначе? Нелл с трудом сдержалась, чтобы не произнести это вслух.
— Что ты хотела?
— Я по нескольким вопросам. Во-первых, шериф Ланье отпустил Кики Амайо.
— Это кто?
— Наркодилер, которого арестовали по обвинению в убийстве Нэппи Ферриса. Да, он бандит, но у него есть алиби.
— И что это значит? — Нелл вспомнился Нэппи, проживающий свои последние секунды, падающий на землю возле своей хижины в округе Стоунволл. Вспомнилось даже журчание разлитого бурбона.
— Это значит, что расследование продолжается. Так, во всяком случае, уверяет шериф. Могу процитировать. — Ли Энн зашелестела страницами. — «На вопрос, возможна ли связь между убийством Ферриса и делом Дюпри, шериф Ланье ответил следующее: “Это не обсуждается”».
Трубка намокла от пота Нелл.
— Нелл? Ты там?
— Да.
— Не хочешь прокомментировать?
— Для газеты?
— Желательно.
— Нет.
— А если не для протокола?
— Все равно нет.
— А если я скажу, что Нэппи Феррис долгое время сам торговал марихуаной, в основном в собственном магазине?
Нелл вспомнила, как Клэй на той поляне рассказывал ей: «Ферриса дважды задерживали в связи с наркотиками. Один раз за хранение, второй — за продажу. Оба раза — марихуана».
— Разве мы этого не знали? — спросила она.
— Не совсем, — сказала Ли Энн. — Я проверила эти его приводы. Оба — двадцатилетней давности.
— И что?
— А то, что, если верить моим источникам, он все эти годы продолжал торговать марихуаной прямо в своем магазине. Пока не налетел Бернардин.
— Я не понимаю. Ты хочешь сказать, что его все-таки убили из-за наркотиков?
— И да, и нет. Разумеется, убили его, скорее всего, из-за наркотиков. Но меня интересует другое: как Нэппи удалось за столько лет ни разу не вляпаться? По крайней мере что касается полиции…
— Продолжай.
— Меня интересует эта его побочная профессия. Я не говорю, что он был крупным воротилой, но и секретом это не было. В Нижнем городе, во всяком случае.
— Откуда ты знаешь?
— Нелл, я пятнадцать лет работаю в газете. Что же это за репортер, который за такой срок не раздобудет себе информаторов в Нижнем городе?
— Не знаю, что это за репортер… — Глупо, конечно, вышло, ведь Ли Энн — и это очевидно — хороший репортер и очень умная женщина. Возможно, достаточно умная, чтобы записывать телефонные разговоры. Нелл почувствовала, что Ли Энн неумолимо движется к своей, пока еще неясной, цели.
— Правильный ответ — хреновый репортер, вот какой. Мне одно не дает покоя: как Нэппи Феррису, почти что спившемуся, а то и спившемуся все-таки человеку, удавалось выходить сухим из воды, проворачивая нелегальный бизнес на стороне?