— Насколько ты пьян?
Молчание.
— Я задал тебе вопрос.
— Черт возьми, я совсем не пьян!
— Следи за своим чертовым языком!
В полицейском участке Скотт не был сердит. Теперь же он был вне себя от злости, хотя и не понимал почему.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что не знаешь Дэви? Ты ведь его знаешь.
— И что?
— И что? Какой ответ…
— Папа, смотри на дорогу!
Он пересек разделительную линию и выехал на встречную полосу. Впереди сверкали фары идущей на них машины. Скотт вывернул руль и вернулся на свою полосу. Дальше они ехали в полном молчании.
Когда они вошли, Линда, накинув халат на ночную рубашку, стояла на кухне, скрестив руки на груди. Она холодно посмотрела на Брэндона. Взгляд был ледяным, но ее глаза покраснели.
— Ну, Брэндон?
— Что «ну»?
— Ты нарушаешь свои обещания.
— Вы тоже.
— Не смей так говорить с матерью!
Скотт заметил, что Брэндон сжал кулаки, и тут же понял, что сделал то же самое.
— Брэндон, неужели ты не видишь, куда катишься? Сначала F за тест, потом прогулы, теперь — арест?
— На электрический стул?
Линда посмотрела на Скотта:
— Ты что, не мог серьезно с ним поговорить, пока вы ехали домой?
Неожиданный поворот событий.
— Подожди-ка…
— Вы, ребята, тут поговорите, а Чарли Мэнсон [20] отправляется на боковую.
— Вернись немедленно! — крикнула Линда.
Скотт промолчал. Брэндон не вернулся. Они слышали, как он поднимается по лестнице, тяжело топая.
— С чего ты вдруг начала говорить про серьезные разговоры?
— Он запутался, Скотт.
— Я спросил не об этом.
На телефоне загорелся зеленый огонек, показывающий, что линия занята. Скотт поднял трубку и услышал голос девушки: «…засранцы». Брэндон что-то пробурчал в знак согласия. Скотт крикнул: «Прекратите занимать телефон!» — и бросил трубку. Затем повернулся к жене:
— Так лучше?
— Извини. Я просто беспокоюсь. Что мы будем делать?
— Он совершенно определенно не получит права до тех пор, пока мы не будем довольны его поведением. — Скотт решил воспользоваться оружием своего собственного отца.
— Согласна. Но мы должны сделать также что-нибудь позитивное.
— Позитивное?
— Как насчет закрытой школы? Не обязательно отдавать его в Андовер.
Их глаза встретились, и Скотт понял, что они думают об одном: в Андовере даже не взглянут на их сына. Были и другие закрытые школы, но смогут ли они себе их позволить? Кредит за перестройку дома до сих пор не выплачен. Скотт не стал произносить этого вслух. Он сказал:
— Не уверен, что это — позитивное решение. Какой смысл заводить детей, если приходится их отсылать?
Линда отвела глаза и провела по ним ладонью. Она не была из тех женщин, которые часто плакали, поэтому ее реакция на звонок из полиции была немного странной. Скотт тоже не имел привычки плакать: они оба выплакали свои слезы после Адама.
— Почему бы тебе прямо не сказать, что я плохая мать?
— Я этого не говорил.
Вообще-то он был близок к тому, чтобы на это намекнуть. Было бы все с Брэндоном по-другому, если бы она осталась дома? Но тогда бы у них не было этого дома, они не смогли бы позволить себе почти полную перестройку, почти никуда бы не ездили, не покупали бы многие вещи. Список можно было продолжать. С другой стороны, Линда работала не только из-за денег. Становилась ли она от этого плохой матерью?
Их взгляды встретились. Линда знала, о чем он думал.
— Скотт, мы можем позволить себе Джулиана?
— Да.
— Может, они будут заниматься чаще? Он хорошо влияет на Брэндона.
Она была права. Они нашли компромисс. Никто не пострадает, все будет развиваться и дальше.
— Давай запишем Брэндона на ближайший SAT, — сказал Скотт. — Тогда мы будем точно знать, на что рассчитывать.
— Отличная идея! — Линда достала из кармана блокнот и сделала в нем пометку.
Они лежали каждый на своей стороне кровати. Скотт ждал, что что-нибудь произойдет, но единственное, чего он дождался, — мысли и образы, которые постепенно заполнили его голову. Из комнаты Брэндона доносилась слабая, едва слышная музыка.
Беспечный — оставит,
Лживый — обманет.
Быть может, выпитое виски — неплохое, кстати. Скотт, несомненно, выставляет его на стол каждый раз, когда к ним кто-нибудь приходит, — повлияло на мозг и следующая строка уже совсем близко?
Ничего.
Джулиан зажег сигарету, четвертую за этот день или первую за следующий. Он прекрасно понимал, что в последнее время слишком часто превышал установленную норму, но ведь он был художником. А художники, самые лучшие из них — те, что изменили мир, — всегда и во всем не знали меры. Две свечи и сигаретный огонек посередине: Джулиан опять был наедине со своим треугольником. Он чувствовал, как внутри трех огней вибрирует сила.
Но — ничего.
Затем: идея. Быть может, следующим словом было «ничего»? Не эту ли мысль пытался донести до него мозг? Джулиан взял в руки Mont Blanc и написал: «Ничто». Но ни одно слово не пришло следом. Он прочитал то, что получилось:
Беспечный — оставит,
Лживый — обманет.
Ничто
И увидел, что это хорошо.
Джулиан затянулся и открыл страницу, на которой было написано «Скотт». Он написал:
Комплекс неполноценности, особ. по отн. к Тому; фундаментально ленив; игрок, неадекватно оценивающий свои возможности; считает себя амбициозным, но не стремится добиться чего-то особенного, хочет, чтобы все было как у людей; недостаток того, что есть у людей, делает его несчастным — не очень веская причина, чтобы быть несчастным, абсолютно уверен; IQ 110.
Скотт был очень прост. Был ли какой-нибудь способ увидеть их теннисный матч? Вряд ли. Необходимо: дружеское обсуждение стратегии капиталовложений, в особенности торговли опционами; побольше выяснить о семейном бизнесе со страховками; есть ли дети у Тома?
Линда: Действительно амбициозна, хочет развить весь свой скрытый потенциал; еще один пунктик — развитие Брэндона; много проблем со Скоттом — выяснить; хорошо лжет (случай с бумагой из Габона); IQ 120.