Все же конченой злыдней Ника никогда не была.
– Берите! – вынесла пакет дружкам. – Несите своему коррупционеру!
– Завязывай ты, Верка, с этим делом, – посоветовал Иван.
– С каким?
– Да с шитьем, с заказами. Работаешь в школе, ну и работай!
– Ладно, – благодарно согласилась Ника. – Больше не буду.
И тут же, не успела еще за дружбанами хлопнуть калитка, с ужасающей ясностью поняла, что именно она пообещала.
Не шить – значит не жить! Тогда уж лучше прямо сейчас связать бечевкой вот эти чисто побеленные кирпичи от бабушкиной клумбы, повесить себе на шею да броситься в огородный бак! Правда, вода там уже зацвела от жары, вся кожа слипнется…
И бабушку жалко. Все-таки у нее одна внучка. Но, с другой стороны, как теперь жить, если в этой жизни ни смысла, ни радости…
* * *
Уральские горы, в отрогах которых Вероника родилась, как известно, безжалостно отделяют Европу от всей прочей Азии. И это местоположение пенат не могло не отразиться на Веронике. В ее внешности, особенно в лице, насмерть сошлись две главные части света: синие большие глаза были странно раскосыми, будто вытянутыми к вискам, а пушистые ресницы, обрамлявшие их, как иней в морозный день, удались совершенно белыми. Будто два ярких незамерзающих озерца с заснеженным ивняком по краям…
И вот эти удивительной красоты глаза уверенно подпирали жесткие кулачки широких азиатских скул, а под натурально славянским вздернутым носиком алела капризно-восточная подкова маленького упрямого рта. Очаровательно-круглая мордашка, как восклицательным знаком, завершалась острым, с ямочкой, подбородком.
Словом, Вероника была красавицей, но далеко не все могли это оценить. Из других достоинств в девушке щедро присутствовали ум, приветливость и талант.
В тот исторический майский день под сладкое пение сонных мух, которые, утомленные жарой, даже не кусались, Вероника приняла самое главное в своей жизни решение: хватит ждать, пора действовать.
Новая жизнь, понятно, легкой не будет. Да скажите, где и когда истинному таланту приходилось легко! Но другого пути не существовало, только этот, единственный: через тернии – к звездам!
Конечно, где-то в самой глубине сознания, так далеко, что Ника и сама не знала точно где: в уме или все же в сердце, – егозливым воробышком прыгала надежда на внезапный и очень счастливый случай, который вознесет ее на вожделенный олимп, к самым звездам, минуя злые колючие тернии.
Допустим, к ним в Кувандык завтра приезжает Валентино и видит местных теток в ее одежде. Восторгается и…
Или: на стадионе у них выступает Максим Галкин. А с ним приезжает, конечно, Алла Борисовна. И вот Алла Борисовна замечает кувандыкских модниц в ее, Никиных, нарядах. Удивляется: откуда в этом захолустье такая суперпуперодежда? Ей рассказывают про Нику. И…
Или внезапно находится герой отец, который совсем не разбился, а был вместе с новым сверхсекретным самолетом выкраден ЦРУ и теперь живет в Америке, ворочая миллионами. Он неожиданно узнает, что у него взрослая дочь, да еще такая талантливая, бросает все, присылает за Никой личный «боинг» и…
На этих «и» Ника себя всегда останавливала, потому что при всей девичьей мечтательности все же была девушкой реалистичной: сладкие грезы хорошо, но иную жизнь нужно заслужить. Или заработать. Или выиграть. Как в русское лото. В любом случае, эта «иная жизнь» была в Москве, значит, путь к всемирной славе существовал один – через столицу.
* * *
– Слышь, ты, банкирша недоделанная, – прервал Никины воспоминания нежданно открывший дверь бандит с обезьяньими руками, – может, тебе, там, в туалет надо или еще чего? Босс просил узнать. Он задерживается.
Ника метнула на вошедшего уничижительный взгляд и гордо промолчала. Вступать в переговоры с террористами, она это знала, нельзя ни в коем случае! Если только не применить какую-нибудь хитрость…
– А кто твой босс?
– Конь в пальто! – радостно ухмыльнулся горилла. – Скоро узнаешь!
– Слушай, а зачем вы нас похитили? Чтобы выкуп затребовать? Так вы же за нас ни копейки не получите!
– Как это? – искренне удивился горилла.
– Да вот так! – Ника победно задрала подбородок и отвернулась от бандита, всем своим видом демонстрируя, что больше ни словечка от нее не дождется. – Не тех украли!
– В каком смысле – не тех? Ты чего несешь? – Бандит угрожающе расставил свои трехметровые клешни и двинулся к Нике.
– Не пугай – пуганая! – отмахнулась от страшного похитителя Ника.
Внутри у нее все вибрировало и кричало от страха, но внешне… внешне она была холодна, как январская сосулька на высокой крыше. И так же неприступна.
– Что ты там такое проблеяла, овца длиннохвостая? – подошел вплотную бандит. – Я же тебя сейчас…
– Давай-давай. Только тихо! – проговорила Ника. – Ребенка разбудишь… А босс твой явится, я ему расскажу, как ты лопухнулся!
– Ну… Ты! – горилла заговорил значительно тише, но оттого еще более зловеще. – Колись быстро, кого мы не того похитили!
– Об этом я буду говорить только с боссом! – Нике вдруг вспомнилась эта сакраментальная фраза из какого-то старого фильма.
Горилла было замахнулся, но буквально в миллиметре от Никиной головы вдруг остановил свою волосатую ручищу, словно вспомнив что-то крайне важное. Потоптался, тяжело вздыхая, громко шмыгнул носом.
– На понт решила взять? Щас! – гнусавым шепотом передразнил он Нику. – Мы с боссом и не таких обламывали!
– Ага! – понимающе кивнула головой пленница. – Значит, вы та самая банда, которая людей крадет! Я по телику видела!
– Кого? Меня? – Горилла, похоже, совсем обалдел от непонимания. – Когда это меня по телику показывали?
– Когда надо, тогда и показывали, – подвела итог разговору Ника – В криминальной хронике, «Их ищет милиция». Все. Беседа окончена. Иди отсюда, а то боссу скажу, что ты меня изнасиловать пытался!
– Я? Когда? Да нужна ты мне сто лет! Селедка обглоданная!
– Селедка? – Ника просто задохнулась от возмущения. – Да у меня девяносто – шестьдесят – девяносто!
– Ври больше! – хмыкнул бандит. – Короче, жратва и питье в холодильнике, тут, сразу за дверью. Сортир там же. Удобства входят в состав номера люкс, предоставленного принимающей стороной. Не забудьте оставить благодарность в книге жалоб. Супермодель, блин!
На том и вышел.
Девушка немножко подождала, пока стихли шаги. Осторожно, крадучись, проскользнула к узкой щели, вгляделась в открывшееся пространство. За дверью находилась еще одна комната. Посередине стоял белый круглый стол, вокруг него – четыре пластиковые табуретки. В углу – желто-синий гобеленовый диван. У стены – огромный серебристый холодильник, рядом – дверь, видимо в туалет. И эта комната тоже была обита звукоизоляционными плитами.