– Да как вы смеете? – задохнулась от возмущения девушка. – Да я… Я свои, личные отдала старосте за охрану. Между прочим, бабушке на подарок откладывала!
– И что? Купили?
– На какие шиши? Говорю же, за охрану отдала – староста приходил.
– Ладно, – внезапно успокоился дознаватель. – Идите спать. Утром устроим вам личный досмотр. Дети проверят ваши вещи.
– Дети? – Ника не верила своим ушам.
– А кто? Не я же! Мне и так все ясно! Не вызывать же милицию, в конце концов, дело семейное. Пусть привыкают к прозе жизни. А то проводы они устроили со слезами! Нет уж, сначала пусть сами убедятся, что любимая няня и вправду невиновна.
– Они и так это знают… – едва выговорила совершенно растерявшаяся Вероника. Такого оборота она никак не предполагала.
– Ха, не смешите меня! Задурить голову детям легче легкого! – ЕВР теперь говорил убежденно, даже весело. – Они – несмышленыши! Их вокруг пальца обвести – раз плюнуть! А вы – очень опытный педагог, со стажем! Втерлись в доверие, цинично заставили бедных детей себя полюбить. Обокрали! А теперь хотите сделать ноги? Не выйдет!
Ника слушала весь этот бред и никак не могла сообразить, наяву ли это или снится. Дети, Марфа с Петрушей, по приказу этого садиста, этого извращенца, будут рыться в ее вещах? Слушать разглагольствования этого фанфарона, что она, няня, обокрала их дом? За что же этим милым малюткам такие испытания?
– Знаете что, Евгений Викторович, – твердо сказала Ника, – вызывайте милицию. Прямо сейчас. Обыскивайте, пытайте. Пока дети спят. Издеваться над ними я вам не позволю. А там – хоть в тюрьму. Хоть из Москвы выселяйте. Да я и сама уеду.
– Нет уж! – плотоядно скривился ЕВР. – Все при детях! Пусть смотрят!
Ника очень захотела умереть. Немедленно. Такой жадности, такой жестокости, причем и по отношению к собственным малюткам, Ника в Ропшине не подозревала.
Миллионер! Богач! И из-за каких-то… сколько там? Двести пятьдесят долларов, это семь пятьсот, пусть задавится, для простоты по тридцать. Хотя доллар сильно подешевел. Еще семь тысяч рублями. Итого – четырнадцать пятьсот. Из них она отдала три своих охране. Значит, остается одиннадцать с половиной. Еще семьсот отдаст. Итого долга будет десять восемьсот. Сумма, конечно, большая…
– Евгений Викторович, – решительно поднялась няня. – Давайте я вам расписку напишу. В Кувандыке заработаю, отдам, честное слово!
– И сколь же вы отдадите? – недобро поинтересовался жадюга банкир.
– Семьсот рублей сегодня, остальные десять тысяч восемьсот – потом. Все до копейки.
– А моральный ущерб?
– Какой ущерб? – не поняла Ника.
– Моральный. Как вы оцените мое доверие, слезы невинных детей, хлопоты по поиску новой няни? Это очень большие деньги!
– Да что вы заладили: деньги, деньги! – Девушка чуть не разрыдалась. – Вы, кроме денег, что-нибудь еще в жизни видите? Детей-то пожалейте!
– Жалость унижает! – гордо заметил ЕВР. – Моя священная обязанность – научить детей отвечать за свои поступки. Пусть даже на чужом примере. Выработать у них привычку говорить правду.
– Да они и так говорят! – выкрикнула Ника. – Они же сами во всем признались! – И тут же поняла, что безнадежно проболталась…
– В чем признались? – быстро спросил Ропшин.
– Евгений Викторович, – отважилась на последний шаг Ника. – Поступайте, как считаете нужным. Суд, тюрьма, долговая яма – я на все согласна. – Отвернулась и, не сдержавшись, всхлипнула.
– Ну и няня! – неожиданно весело рассмеялся ЕВР. – Просто партизан в тылу врага! Под пытками – ни одного слова! Сколько они проиграли?
– Что? – не поверила в реальность произнесенных слов Ника. – Вы все знаете? Откуда? – Развернулась. Непонимающими горькими глазами уставилась в ставшее уже совершенно другим лицо хозяина. – Так вы все это… специально? Чтобы меня расколоть?
– Конечно, – кивнул ЕВР. – Пытался заставить вас сказать правду.
– То есть сдать детей? – зло уточнила девушка.
– Вероника Владиславовна, я их отец! И просто обязан знать о них все!
– А как вы догадались? – все еще не верила ему Ника.
– Да никак не догадался! – махнул рукой ЕВР. – Приятель через Жмуркино проезжал, видел их у автоматов. Говорит, у них так глаза горели, что вокруг ничего не замечали. Я послушал, посмеялся, а значения, дурак, не придал. И даже когда весь этот спектакль увидел… Слезы, сопли… – Ропшин поморщился, – тоже ведь не сразу сообразил. Уже потом, когда вы про пропажу денег сказали… Простите меня, Вероника, что я вас тут так…
– Только вы их не ругайте. Пожалуйста! – попросила няня. – Они, бедняжки, и так уже настрадались…
– Еще чего! – не согласился ЕВР. – Я им утром такой разнос устрою! Выпорю впервые в жизни!
– Да вы что, с ума сошли! – возмутилась девушка. – Вы хоть представляете, какое мужество надо иметь, чтобы во всем признаться, а они признались!
– А какой находчивостью надо обладать, чтобы тайком стибрить деньги и проиграть! – в тон ей подхватил ЕВР.
– Да? А кто в этом виноват? – Ника вполне пришла в себя и кинулась на защиту детей, как на амбразуру. – Кто им показал, как это делается? Кто дорогу открыл?
– Кто? – не понял ЕВР.
– Отец родной – вот кто! – запальчиво крикнула няня. – Они до сегодняшнего дня близко к автоматам не подходили! А тут папа решил с детьми поразвлечься! Раз в неделю по пути в баньку! Выделил минутку! Нет бы просто поговорить, книжку вместе почитать, в футбол поиграть. Узнать, чем родные дети живут, что их волнует. А он – к автоматам повел! – Ника разошлась не на шутку. Глаза сверкали. Слова упреков сыпались часто и горячо. – А дети – они что? Пятак выиграли, еще охота. Они же не умеют эмоциями управлять! Тем более папа разрешил.
– Ничего я не разрешал, – опешил от Никиного напора ЕВР.
– Молчите! – скомандовала девушка. – Вас не спрашивают! Болезнь такая есть – игромания! Хуже наркомании, хуже курения! Люди состояния просаживают, квартиры закладывают! Вон, у тети Вали соседка…
– Так, стоп! – прервал ее ЕВР. – Про тетю Валю не надо. Кто же знал, что с одного раза такое может случиться?
– Думать надо! – громко постучала себе по лбу Ника. – Это дети, живые. А не ваши там акции-облигации!
– Но они же эти деньги взяли без спросу, значит, украли, – защищался ЕВР.
– А вы знаете, что такое азарт? Проиграли немного, испугались, что ругать будут, отыграться решили! Они же в честность людскую верят! Раз стоит автомат, значит, можно выиграть! Они же не знают, что этих бандитов одноруких специально ставят, чтобы людей разорять! Что такие, как вы и дружки ваши, на них состояния делают, не заботясь о молодом поколении!
– Стойте, я-то тут при чем? И друзья мои… Среди них никто автоматами и не занимается…