– Боков-то где? – наконец вспомнила Лола. – Уснул, что ли?
– Тьфу ты, забыл! – басовито хохотнул кто-то, скорее всего именно Абрамов. – Тоха просил извиниться, у него какие-то срочные дела образовались, он не приедет.
– Вот засранец! – возмутилась Лола. – А я специально для него коллекционный шабли заказала. Семьсот баксов. Счет выставлю!
Я сначала не очень поняла, о чем речь, и все еще продолжала пожирать глазами катерок. Кто не приедет? У кого дела?
И тут до меня дошло.
Значит так, да? «Оскар» отменяется, Арктида – тем более? Все отменяется! Он меня что, бросил? Меня? Сволочь. Не зря он мне сразу показался каким-то скользким. А ведь каким ужом стелился! И живопись-то он знает, и с Чурилиным знаком, и красота моя его покорила, и Голливуд без меня задыхается.
Подлец. Ну и хрен с тобой! Подумаешь, продюсер знаменитый! А у самого даже яхты завалящей нет. И дом в Америке, наверное, снимает. Серебрякову и ту на аукционе проморгал! Не говоря уже о Чурилине.
Я развернулась на пятке к компании, грациозно и легко. Улыбнулась, откинув назад копну светлых кудрей, вытянула изящным тюльпанчиком тонкую кисть.
– Давайте знакомиться. Даша!
Уже через несколько минут я весело хохотала, по очереди кокетничая с Абрамовым и Роцкиным. Ясное дело, в моей душе скреблись кошки, но я их в упор не замечала! Сила воли, отработанная не самой легкой из профессий, служила мне верно и преданно.
Зеленая молодежь сразу отделилась от нас, затеяв водные гонки на скорость на катамаранах. Компания родителей предавалась старческим утехам в виде пляжного волейбола и подводной охоты. А наша троица устроилась лучше всех. Мы притащили к самой воде здоровенный зонтик, пристроили под ним надувные матрацы и стали резаться в дурака. Понятное дело, я все время выигрывала, и галантные кавалеры по очереди исполняли мои желания: изображали тарзанов, акул, скатов, медуз, жирафов и прочих удавов.
Мы набрали кучу симпатичных кораллов, накопали ракушек. Роцкин сообразил из них, нанизав на ресторанную бечевку, прелестное ожерелье. Абрамов добавил серьги, зацепив две петли мне за уши. Потом все вместе мы смастерили мне юбочку из пальмовых листьев. Мне давно не было так хорошо! Я купалась в океане восхищения и восторга. Стоит ли уточнять: и тот, и другой влюбились с первого взгляда и навсегда!
Обед, который накрыли невидимые и неслышные аборигены (оказывается, они никуда и не уходили), превосходил все, что я видела и едала до сих пор. Собственно, это было сразу несколько разных обедов – европейский, японский и местный, островной. Честно говоря, я не очень разбирала, что жевала, все было превосходно на вкус. Мое внимание целиком занимали двое мужчин, соревнующихся передо мной в остроумии и изысканности ухаживаний. Решить, кому отдать предпочтение, представлялось крайне сложным. Оба выглядели, увы, явно не аленделонами и даже не брэдпитами, так, на уровне Бокова. Оба – вполне состоятельны и уважаемы. Обоим где-то под сорок. И оба же влюблены без памяти. Как тут выбрать?
После трапезы с крошечными чашечками душистого кофе и ледяным соком мы завалились в кресла смотреть телевизор. А что еще делать после сытного обеда на необитаемом острове?
Как-то неожиданно и резко стемнело, среди густой листвы немедленно зажглись ясные светляки фонарей. Это удивило всех несказанно: типа ладно холодильники, телевизор, душ и туалет, но фонари-то на необитаемом острове откуда? Мы пошли снова прогуляться по берегу, готовя организмы к праздничному ужину по случаю приобретения яхты. Обед, как выяснилось, выставляли Кусмановы, по поводу продажи, а ужин числился за Рашидовыми. Галка нетерпеливо ждала очередного катерка с провизией, который должен был доставить настоящий горячий плов. Затарахтел мотор, послышались гортанные крики, и вдруг я услышала очень знакомый, уже почти ненавидимый мною голос:
– Даша! А где Даша?
– Тоха, что ли, приехал? – недовольно спросил Абрамов.
– Похоже, – ревниво согласился Роцкин.
Легкие шаги по песку, радостное дыхание.
– Вот вы где! Дашенька, ну что, ты готова?
– В смысле? – холодно отозвалась я.
– Лететь на Северный полюс? Ты же сказала, что мечтаешь именно об этом?
Этот подонок еще смел шутить! Причем над чем? Над самым святым – моим будущим успехом. Ладно, ради Голливуда, конечно, я пока потерплю и не пошлю его сразу.
– Сегодня, пожалуй, не успеем, – мило пошутила я. – Темно уже. Можем и мимо полюса проскочить.
Роцкин с Абрамовым одобрительно захихикали.
– Надо успеть, Даш, – невозмутимо улыбнувшись, приобнял меня за плечи Боков. – Зря, что ли, я целый день только этим и занимался? Давай поторапливайся, катер ждет. И наш самолет из Мале через два часа.
* * *
Я стояла у окна четырнадцатого этажа мурманской гостиницы «Арктика» и ругала себя последними словами. Время близилось к обеду, стрелки упорно подбирались к двум часам дня, мои дорогие робинзоны, наверное, только-только закончили завтракать, а может, уже вовсю плескались в теплом бирюзовом океане, а скорее всего, пошли прошвырнуться по акватории на новенькой «Лоле. Да чтобы они сейчас ни делали, им в любом случае было в миллион раз лучше, чем мне.
Потому что за гостиничным окошком шел самый настоящий снег.
Июль. Разгар лета.
Серые крупные хлопья, как ошметки ваты из старого стеганого одеяла, беспорядочно летали над унылой серой площадью, садились на зонты укутанных по горло прохожих, оседали рваной бахромой на зеленых листьях низкорослых деревьев, видневшихся в хилом скверике слева от площади, жадно пожирали скудные оранжевые островки цветов, теснящиеся внизу. Зима. Самая настоящая. И ни цветы, ни листва, ни календарная дата не могли опровергнуть этого дичайшего факта.
Собственно, перелет чуть ли не через весь земной шар, из Мале в Мурманск, прошел почти незаметно. Поначалу мы чуть было не опоздали в Хулуле на самолет, успев впрыгнуть в «боинг» чуть ли не на взлете. В салоне, часок полюбезничав и пококетничав с милым Антошей, я немилосердно захотела спать. Видно, сказались прошлая, практически бессонная ночь и суматошный день – яхта, подводное плавание, перенесенный стресс от непрогнозируемого исчезновения Бокова. Да и обольщение сразу двух олигархов тоже изрядно подкосило мои эмоциональные и духовные силы.
Короче, я уснула, доверчиво положив свою красивую головку на надежное плечо любимого, и проспала до Финляндии, которая, как доложил Боков, являлась самой удобной перевалочной точкой на пути в Мурманск.
В Хельсинки мы прилетели ни свет ни заря, но нас встретил какой-то Антошин партнер – Перти, странного вихлястого вида, с влажными толстыми губами и полным отсутствием нижних зубов. Впрочем, я его не очень разглядывала, куда больше меня занимал вопрос, сможем ли мы хоть краем глаза взглянуть на сам город. Согласитесь, прибавить к своему географическому списку столицу Суоми мне, как известной журналистке и путешественнице, вовсе бы не помешало. Увы. Этого счастья мне не обломилось, поскольку, как оказалось, нас уже ждал частный самолет этого самого Перти. На нем-то мы и прибыли из столицы Финляндии в столицу Кольского Заполярья.