Волчок, потрепыхавшись, застыл на красном, дедуля открыл рот, намереваясь издать торжествующий вопль, бабуля побелела губами, но тут стрелка как-то странно дернулась, словно ее подтолкнул кто-то невидимый, и перескочила на черное.
– Ах! – картинно приставил к вискам длинные худые пальцы дедок. – Я разорен!
– Давай на твой талисман! – бабуля указала длинным розовым ногтем на «яйцо».
– Не могу, – развел руками партнер. – Ты же знаешь, я за одним столом больше тридцати тысяч за вечер не проигрываю. Пойду, сыграю в блек-джек.
Дедулька, кряхтя, поднялся, церемонно раскланялся и слинял. Бабулька победоносно обвела глазами стол.
– Ваши ставки, господа! – провозгласил равнодушный крупье.
– Пошли, – дернул меня за локоть Макс, – а то нашего принца кондрашка хватит!
Я взглянула на Диму и поразилась: его лицо горело светлым восторгом! Такое я видела только на лицах малышни в цирке…
– Нравится? – нежно спросила я.
– Улет! – покрутил головой он. – Проиграть тридцать тысяч – и ни в одном глазу!
– Да для него это не деньги, – покровительственно сообщил Макс. – Тут же процесс важен, а не выигрыш.
– Не скажи, – не согласился Дима. – Тут, как в гонках: или пан, или пропал.
Опасаясь за психическое здоровье не готового к глобальным потрясениям будущего принца, я потянула его в сторону.
– Пойдем дальше!
– А мы что, играть не будем? – вдруг поскучнел Полиняк.
– Будем, но не здесь, – Макс понимающе переглянулся со мной, дескать, вот она, святая наивность!
Мы немножко поглазели на трех полугололых теток, азартно перемежающих блек-джек шампанским, послушали вопли и стоны какой-то девицы, только что проигравшей, судя по рыданиям, последнюю сот ню.
– Я в карты вообще-то неплохо играю, – вдруг смущенно выговорил Дима. – В дурака всегда папу обыгрываю. Может, попробовать?
– Жаль, но тут не играют в дурака, – опечалился Макс, – а то бы мы отсюда миллионерами вышли.
За этот покровительственный тон я его чуть не убила! Нашел, над кем насмехаться! Никакого понятия ни о приличиях, ни о рангах.
– Пойдем, Димочка, – взяла я под руку будущего супруга, одарив майора яростным взглядом.
В следующем зале нас ждали родные и знакомые однорукие бандиты.
– Умеешь? – ласково спросила я Полиняка.
– Пробовал разок, – снова смутился он.
На сей раз я была на коне! Дело в том, что наша редакция находится дверь в дверь с игровым клубом. А там этих автоматов – на любой вкус! Сама, правда, я не играла, но в теории была подкована хорошо. По-журналистки. Я водила Диму от одного автомата к другому, рассказывала. Показывала, наставляла. Он оказался очень понятливым учеником! И, как я чуть позже поняла, весьма рачительным, потому что на жетоны обменял всего сто евро. Вышло двести пластмассок. Он честно разделил их на троих. По шестьдесят шесть. Два оставшихся великодушно отдал мне.
Макс продул свои буквально через пять минут. Я, скормив прожорливой прорве все шестьдесят восемь, сумела все-таки выиграть тридцать. Тут подошел Макс и сказал, что, раз поперло, значит, можно играть дальше – повезет. Трудно жить такой доверчивой дурой! В результате я осталась совершенно на бобах! Понятно, деньги-то все равно не мои, и даже не Димины, но семейный бюджет все-таки должен основываться на экономии. Поэтому я подошла к Диме, чтобы хоть он не проиграл все до нитки.
– Даш, смотри! – счастливо улыбнулся он, показав мне гору жетонов. – Хочешь сыграть?
– Ты что, еще деньги поменял? – пришла в ужас я. – Зачем? Это же сплошная дураковка!
– Ничего не дураковка, – обиделся Дима. – И не менял я деньги. Это – мой выигрыш.
– Выигрыш? – в один голос удивились мы с Максом.
– Конечно! Я же новичок, а новичкам везет! Смотрите! – он снова сыпанул жетоны, нажал рычаг.
Автомат заволновался, загудел, напрягся, и вдруг на экране высветились три одинаковых картинки – желтые банановые гроздья. Машина хрюкнула, то ли от ненависти, то ли от злобы, и тут ее прорвало! В поддон, шелестя и позвякивая, сыпались и сыпались цветные кружочки… Полиняк сиял, как хрустальная люстра в соседнем зале. Макс же, напротив, ошарашенно впялился в денежный ручей, жадно перебирая пальцами, словно хотел погрузить в него руки по локоть, да боялся обжечься.
– Ну, что я говорил? – от избытка чувств Дима обнял меня и чмокнул в макушку.
Я, желая разделить с ним нечаянную радость, ответила нежным и трепетным поцелуем в щеку.
– Ну, давай еще! – заволновался Макс. – Раз поперло, то поперло!
Я мгновенно вспомнила, что именно после этой фразы проиграла весь свой выигрыш.
– Как Даша скажет, – счастливо улыбнулся Дима, все еще сжимающий меня в объятиях.
– Не будем испытывать судьбу, – элегантно отозвалась я. – Надо уметь довольствоваться малым, чтобы рассчитывать на большее.
Дима, в отличие от Макса, был со мной совершенно согласен. Впрочем, реакция майора меня мало беспокоила. Не за него же я выхожу замуж! А вот Димина – порадовала. Мужчина, который может вовремя остановиться, это по нынешним временам большая редкость и удача.
Обмененные жетоны потянули на семьсот евро. То есть шесть сотен чистого навара!
– Как раз на шампанское! – потер руки Макс.
Дима снова вопросительно взглянул на меня.
– Какое шампанское? – саркастически улыбнулась я.
Еще чего! Тратить собственные деньги на то, чем тебя вполне могут угостить другие! И потом, мы еще не обрели должный статус, чтобы вот так сорить валютой! Наконец, с чего это Макс решил, что он имеет право распоряжаться нашим семейным кошельком?
– Диме нельзя, он спортсмен, – мой взгляд был спокоен и уверен, – я холодное не могу, бронхит, а ты вообще не пьешь.
– Не пью? – поразился майор. – Ну да, забыл.
– А фотографии ты отправил? – вспомнила я. – В редакции ждут!
Слава богу, хоть тут он понял, что нас пора оставить одних.
– А как же фотки в казино? – заволновался честный Полиняк.
– Уже сделал, – уверил Макс. – Видишь, даже ты не заметил!
– Профи! – восхитился Дима, пожимая на прощанье ладонь мастера на все руки.
* * *
Сгустившаяся ночь приняла нас бережно и надежно. Повинуясь внутреннему голосу, я сама взяла Диму за руку. Он благодарно и нежно сжал мои пальцы.
– Даша, ты такая необыкновенная… Я впервые встречаю такую девушку!
Не отвечая, я теснее прижалась к его теплому и мощному телу. Честное слово, вот так, под добрыми монакскими звездами, по роскошному променаду самой дорогой в мире набережной, я готова была прошагать с этим человеком всю жизнь!