Вскоре перед командующей открылось новое величественное здание — Башня Звезд. Она так сверкала в солнечном свете, что даже прагматичные воины останавливались, потрясенно рассматривая строение. Башня была настолько проста и гениальна по устройству и производила такое великолепное впечатление, что Мариция издала собственный указ, запретив трогать постройку. Командующая решила сделать в Башне резиденцию Дома Дрока и пресекла попытки Дома Атхаков поселиться в ней. Даже столичный дворец был менее величествен.
Королевские палаты с тремя огромными крыльями, возвышавшиеся на триста футов, не производили впечатления на минотавров из-за розовой окраски фасада. Подобный оттенок был явным свидетельством плохого вкуса эльфов, поэтому Мариция планировала в скором времени перекрасить его в серый цвет. Иногда стены дворца казались ей покрытыми старой кровью, да и обилие изысканной деревянной резьбы снаружи и внутри изрядно досаждало.
Где бы ни проезжала Мариция, все прерывали свои дела и рассматривали нынешнюю повелительницу Амбеона. Эльфы-рабы, некогда носившие яркие наряды, теперь превратившиеся в жалкие тряпки, вскрикивали, когда их тыкали лезвиями, заставляя выказывать почтение сестре императора. В глазах пленников уже не светилось надежды, лишь в некоторых теплился слабый огонек вызова. Дух надменной расы угасал, сменяясь измождением от тяжелого труда. Столица теперь не источала аромат цветов — ныне улицы пахли мускусом минотавров.
Гвардейцы в начищенных латах лихо отдали Мариции честь, когда та спешилась у дворца. Командующая, предпочитая одиночество, отпустила телохранителя и шагнула к двери. Внутри к ней сразу кинулся тревериан, который, как точно знала Мариция, должен был сейчас находиться за сотни миль от дворца. Покрытый грязью и потом, минотавр смиренно опустился на колено, держа шлем в руке.
— Леди Мариция...
— Новакс? Что ты здесь... На севере неприятности?
— Нет, миледи... — Минотавр опустил рога еще ниже, избегая смотреть ей в глаза.
Уши Мариции дернулись; она обернулась и не обнаружила часовых у дверей зала.
— Что происходит? Почему помощник командующего легионом, служивший вместе с Бастианом в отряде моего отца, бросает солдат?
Новакс тряхнул головой в шрамах и нерешительно откашлялся:
— Меня послал к тебе твой брат, миледи...
— Брат? А что делает Арднор...
— Нет! Брат, которого ты недавно упомянула, храбрейший Бастиан!
Его смущение не нравилось Мариции.
— Встань и говори нормально, Новакс! Повтори еще раз, что ты сказал?
Тревериан повиновался. Огромный воин, возвышающийся над Марицией не меньше чем на голову, тут же задрожал, встретив разъяренный взгляд.
— Миледи... у меня сообщение от Бастиана.
Глаза Мариции налились кровью, ноздри затрепетали. Она схватилась за меч, с трудом сдерживая себя.
— Ты говорил с моей матерью, Новакс? Только так можно получить вести о Бастиане! С чего тебе выдумывать такую чушь?
Тревериан не отступил, а протянул ей маленький клочок пергамента, спрятанный в ладони.
— Прошу прочитать это, а потом наказать меня как будет угодно!
Развернув записку, Мариция, не читая, сразу посмотрела в нижний угол — знак был на месте. Два крошечных круга с секирой посредине, которые можно было и не заметить. Секретный знак, известный только ей и отцу.
Сердце Мариции глухо стукнуло и замерло. Значит, слухи правдивы? Неужели произошло невероятное? Бастиан среди мятежников...
Потом она обратилась к тексту — и тут же тяжело задышала, прикрыв глаза, затем быстро смяла пергамент и сунула в сумку на поясе, намереваясь позже сжечь.
— Ты знаешь, как связаться с ним?
— Да.
Стараясь выдерживать ровный той, Мариция чуть повернулась, успокаиваясь.
— Передай, что я встречусь с ним, где он предлагает. Со мной будет не больше четырех сопровождающих, все надежные и проверенные.
— Да, миледи.
Тревериан повернулся и собрался уходить.
— Новакс... — Мариция подняла руку. — Как он выглядел?
Тот слегка усмехнулся:
— Похож на самого себя, как обычно.
Командующая кивнула, разрешая офицеру уйти.
— Это мог быть Бастиан...
Мариция медленно вышла на один из широких балконов с фигурными балясинами в виде различных животных, настоящих и сказочных. Мозаика на полу изображала королевскую семью на лоне природы — цветы и деревья казались живыми. Отсюда была видна большая часть города: пять из семи башен, посвященных светлым Богам, пышный сад в виде огромной звезды с четырьмя лучами н остальные здания. Мариция не смотрела на зелень растений, поглощенная мыслями о брате. В отличие от большинства растений Сильваноста, сад Астарин не пострадал от грязной магии щита. Впечатленная его видом, Мариция некогда переименовала его в Сад Триумфа, позволив эльфам-рабам ухаживать за ним. Командующая видела в нем символ своего рода, не сгибающегося перед любыми невзгодами. Бастиан одобрил бы ее решение... Она медленно обвела взглядом город. Ардноранти — Слава Арднору. Мариция предпочла бы назвать его в честь более достойного минотавра — Хотаканти.
Рука командующей непроизвольно сжала сумку с запиской. Бастиан жив, но с мятежниками. Она все еще не могла поверить в это. Но надо встретиться с братом, хотя бы получить ответ на вопрос «почему?».
— Я сделаю то, что должно быть сделано, брат, — спокойно сказала Мариция, сжав кулаки, — независимо от того, что должно быть сделано.
На четвертый день умер Гром.
Он стал первым из многих. Чума быстро распространялась в цитадели мятежников. Многие уже погибли, но еще больше было больных и умирающих. Сначала развивался кашель с кровавой мокротой, который быстро усиливался, потом на веках появлялись маленькие гнойнички. Дальше начиналась рвота и сильная горячка, шерсть несчастных покрывалась липким потом.
Больные лежали рядами в самых больших помещениях Храма. Неспособные двигаться, не в силах даже обслужить себя, они покрылись коркой грязи и источали зловоние. Любой, кто приближался, чтобы оказать помощь, вскоре неизбежно заболевал сам. Число больных увеличивалось с каждым днем, чума грозила уничтожить всех мятежников поголовно.